Кто-то еще

Я так сильно погрузилась в работу, что вздрогнула от раздавшегося стука.

Растерявшись, я обернулась на звук: в открытую дверь уже протискивался Аури. Он всегда так делал: объявлял о себе стуком, но никогда не ждал, пока его пригласят войти. Парень не показывал нетерпения или неуважения, просто мы же так хорошо ладим – он знает, что в моей комнате ему всегда рады. А когда мне хотелось побыть одной, я всегда запирала дверь.

– Привет, – я приподнялась на кровати.

Всякий раз, когда Мауриций Ремингтон попадался мне на глаза, мое сердце предательски екало. Но мало-помалу я научилась игнорировать чувства, которые питала к лучшему другу. Это как шум автомобилей, проезжающих ночью под окном спальни: их, конечно, слышно, но, если держать окно закрытым, можно спать спокойно.

– Ты еще не переоделась, – нахмурился Аури.

Оглядев себя, я поняла его недовольство. На мне была хоть и не пижама, но все равно не подходящая для прогулок домашняя одежда: удобные легинсы для йоги и растянутая футболка – когда-то она принадлежала Аури. Черная, на груди застиранный принт – логотип футбольной команды. Я всегда завязывала футболку узлом, иначе она будет болтаться у коленей.

– Мика с Джулианом уже наверняка заждались.

Нахмурившись, я порылась в памяти: очевидно, назначенная встреча вылетела у меня из головы. Впрочем, я не смогла припомнить даже сегодняшний день недели. Как раз начались летние каникулы, на которые я решила не брать дополнительные курсы. А это означает, что я свободна как птица и могу распоряжаться временем так, как моей душе угодно. Никаких академических задолженностей на мне не висело – ну не чудесно ли? А в результате я потеряла всякое чувство времени.

Взгляд метнулся к будильнику, стоявшему на тумбочке рядом с кроватью.

Аури вздохнул. Он, конечно, и не думал злиться, это моя безалаберность его развеселила. В отличие от меня, у него каждая минута распланирована: утром тренировка с командой, вечером самостоятельные упражнения. В промежутках он посещал дополнительные занятия, чтобы повысить средний балл.

– Мы же собирались в парк, на блошиный рынок.

Я виновато ойкнула: надеюсь, обаятельной улыбки хватит для извинений. Я наконец-то вспомнила. Мика с Джулианом хотели порыться на рынке в поисках вещей для своей квартиры. Пригласили нас – вдруг понадобится донести что-то тяжелое.

– Буду готова через десять минут.

– Угу, – пробурчал Аури. Он, очевидно, посчитал мой расчет времени чересчур оптимистичным, но все же ретировался из моей комнаты.

Вскочив с кровати, я бросилась в ванную. Насладиться долгим приемом душа я уже не успею, но ополоснуться все равно хотелось: лето выдалось адски жарким, и от лежания на кровати я сильно вспотела. Заколкой я скрепила волосы на самой макушке: мокрые, они казались скорее каштановыми, а не рыжими. Почистила зубы, потому что не смогла вспомнить, делала ли это утром. А вот макияж наносить не стала: пот все равно смоет косметику.

Завернувшись в огромное полотенце, я пронеслась мимо Аури обратно в комнату. Поспешно высушившись, надела свежее белье и распахнула шкаф с кривой дверцей. Мы с Аури собрали его два года назад и, вероятно, где-то неправильно закрепили гайку. Но за все время так и не удосужились исправить этот недочет.

Я выбрала легкое льняное платье с полупрозрачными рукавами – они спрячут два маленьких белых устройства, приклеенные к плечам. Всей душой обожаю эти приборчики: они снабжают меня инсулином и измеряют уровень сахара в крови без необходимости колоться иглой по нескольку раз в день, как я делала в первые годы после постановки диагноза – диабет первого типа. Но выглядят они неэстетично, а окружающие думают, что на них можно пялиться и задавать неуместные вопросы.

Одевшись, я собрала сумку и проверила ее на наличие самого необходимого: кошелек, ключи, мобильный телефон – помимо основного предназначения он помогает считать уровень инсулина – помпа, чтобы контролировать инсулин, глюкоза и аварийный набор на случай, если техника даст сбой и придется вручную поднимать уровень гормона. Повесив набитую сумку через плечо, я пошла в гостиную.

Аури, развалившись на диване, завороженно уставился в телефон, даже не обратив внимания на мое появление. Брови нахмурены, а нижняя губа выставляется вперед – признаки глубокой задумчивости и концентрации.

Черты его лица столь же многогранные, как и он сам, отражают обе стороны характера: выдающаяся челюсть, широкий нос и коротко стриженные черные волосы являли миру мускулистого футболиста, не знающего пощады на поле и безжалостно преследующего соперников. А вот полные губы и мягкие карие глаза выдавали его ласковую сторону: именно она и сделала нас друзьями, она и проложила Аури путь в мое сердце. В этом сочетании образуется впечатляющий контраст – глаз не оторвать.

Но сделать это все равно необходимо, причем до того, как Аури застукает, что я пялюсь на него. Зато я заметила, что он так пристально рассматривал снимок Геральта: кажется, я не единственная, кому не терпелось начать шить костюмы.

– Готова! – объявила я, чтобы меня наконец заметили.