Кто-то, кого я знала (ЛП)

Он подтолкнул меня обратно к своему сидению и, когда я засопротивлялась его толчку, закатил глаза и поменял наше положение. Теперь его лицо покоилось у меня на коленях. Я приложила все усилия, пытаясь его оттолкнуть, но, когда мои пальцы коснулись непослушных волос Деклана, не могла не восхититься их мягкостью. Он опустил черные ресницы с довольным вздохом.

Теперь я могла свободно на него пялиться, и мои глаза осторожно изучали его лицо.

Это было забавно. Каким бы красивым он ни был, совершенство — это не то, что привлекало меня в нем. Моей любимой особенностью стала одна родинка — одно несовершенство — что портило его кожу. В моих глазах, это маленькое родимое пятно показывало то, каким Дек был на самом деле. На его лице, где все могли увидеть, отражались ошибки и недостатки, не то, чем можно гордиться, но то, от чего мы не можем отказаться. И единственный выход принимать его несовершенство, потому что мы все такие.

— Деклан? — прошептала я. Громкий голос показался бы неуместным.

Серые глаза взглянули на меня.

— Почему ты все время беспокоишься о моем прошлом? Ты просто хочешь вывести меня из себя? Тебе так весело давить на мои слабости?

Он приподнял бровь, когда услышал двусмысленную фразу «давить на слабости». К счастью это был слишком банальный способ заработать замечание, даже от Деклана.

— Мне нравится тебя раздражать, это как бонус. Это чертовски сексуально.

— Ты извращенец, — вставила я.

Он потянулся и схватил золотистую прядь моих волос и начал накручивать ее на палец, сосредоточившись на этом, вместо меня.

— Я никогда не был тайной. Они для меня ничего не значат. Я не из тех парней, которым надо постоянно что-то выяснять... Но ты загадка для меня с тех пор, как открыла свой маленький грязный ротик. Ты скрываешь свое прошлое, словно сражаешься с драконом, и сначала я думал, что нужно понять тебя. Но твоя правда всегда вызывает у меня недоумение.

Я остановила его, чувствуя смесь отвращения и возмущения.

— Я не задача, которую нужно решить, Деклан. Тут нет подсказок для тебя, и нет выигрыша. Я не персонаж. Я — человек.

Он был сконфужен.

— Конечно, ты человек, и ты отличаешься от всех, кого я когда-либо встречал. Я просто сначала подумал, что если докопаюсь до твоего прошлого, смогу осознать то, что ускользнуло от меня. Но в какой-то момент я понял, что заблуждался. Дело не в том, чтобы понимать тебя. Мне хочется знать тебя и точка.

Это была полная противоположность тому, что сказала мне Маделин некоторое время назад. И в то время как ее мнение не значило для меня так много, заявление Деклана заставило меня надуться. Это заставило меня почувствовать себя человеком, будто я снова стала настоящей. Той, кого действительно стоило узнать и тем персонажем, что создал Кэм.

— Ты хочешь знать, почему я заставила Кэма использовать наши настоящие имена в книге, — подсказала я, борясь с дрожью в голосе.

Я хотела дать ему что-то взамен. Чтобы это ни было между нами, это было опасно. Чем больше недосказанности, тем лучше. Но пока я была не в состоянии рассказать, что чувствовала к нему, я могла дать ему что-то другое — ответ на вопрос, который до этого не знал никто, даже Кэм.

Он осторожно кивнул, капля сомнения отразилась на его лице.

— На протяжении всей жизни моя дочь будет жить с мыслью о том, что та женщина, которая родила ее, позволила ей уйти. Я боюсь, что даже на одно мгновение, на долю секунды, она подумает, что я не хотела ее, что я... — мой голос охрип, — что я не любила ее. Тем, что я разрешила использовать свое имя в «Девушке в Желтом Платье», я дала миру возможность осуждать меня, стала незащищенной и превратилась в объект для развлечения. Но я также дала знать той маленькой девочке, что она была желанна. Что я любила ее так сильно. И мое сердце не просто разбилось, когда я ее отпустила, оно исчезло вместе с ней.

Деклан молчал, а его лицо выражало задумчивость. Эта тишина напомнила мне о реакции Маделин.

— Скажи что-нибудь, — выпалила я.

— Я собираюсь с мыслями, — ответил он спокойно. — Я пытаюсь решить, что сказать, чтобы не видеть выражение лица, будто у тебя коронарная болезнь.

— Что? Я не понимаю, о чем ты говоришь. У меня не такое лицо.

— Тогда хорошо, — своими словами он пообещал мне вызов. — А если я скажу, что твое решение было самой самоотверженной вещью, о которой я когда-либо слышал, все будет в порядке?

Оу... это именно такое лицо, о котором он говорил, меня сморщило от ужаса.

— Нет, все будет не в порядке, — жестко ответила. Я не позволю ему заставить мое сердце трепетать.

Деклан резко посмотрел мне в глаза, просверливая меня своей серьезностью.

— Тогда я не буду тебе этого говорить.

Воздух, машина, этот момент — в миг всего стало слишком много, и я вскочила, убрав его голову со своих коленей и заставив сесть.

— О, Боже, бедный Лазар!

Одному Богу известно, сколько простоял лимузин напротив дома Кэма. Это было слишком легкомысленно.

Деклан усмехнулся на мою панику.

— Поверь мне, он не возражает. Он получит свои деньги после всего.