Кто-то, кого я знала (ЛП)

Мое тело источало яд или, может, это было изгнание дьявола. Рыдания были неровные, уродливые и бесцеремонные. Они продолжались вечность и накатывали одной волной за другой.

— Не знаю, почему я плачу, — попыталась я произнести, когда смогла говорить.

Альфред даже не сдвинулся, чтобы успокоить меня, и за это я была благодарна. Жалость — это не то чувство, которое я могла стерпеть.

— Ты делаешь это по той же самой причине, когда миришься со старым другом после долгой ссоры... Ты плачешь, потому что чувствуешь облегчение... и для тебя это значит покой.

Насчет покоя я не знала, но облегчение определенно чувствовала. Я потратила столько времени, пытаясь все сделать правильно. Хотела, чтобы риски, на которые я шла, стоили чего-то большего. Мне казалось, что боль — это цена, которую я должна заплатить своей дочери.

Мать Альфреда пожертвовала всем. У меня не было желания делать то же самое. И единственный способ избежать этого — простить себя. Я не хотела делать это для себя, я сделаю это ради дочки.

Но покой был не для меня. Как он может быть у меня? Моя душа все еще покрыта шрамами и обидами, которые я не вправе прощать. Я могла бы простить себя за свою дочь... Но мне никогда не удастся простить себя за то, что я навлекла ту же участь на Кэма.

Некоторые поступки действительно непростительны.

Глава 21 Эдли

— Серьезно, Ханна! — с настоящей яростью рявкнула я, подымаясь на ноги с земли, куда я только что шлепнулась. Я была на пару футов дальше, чем потребовалось бы моей соседке по комнате, но угроза обезглавливания туфлей на убийственной шпильке как-то уравнивала шансы.

— Что? — ее большие карие глаза невинно заморгали, искренне озадаченные моей вспышкой раздражения.

Я сделала медленный выдох через нос. Воздух бы не вышел через мои сжатые зубы.

Я бы уважала ее больше, если бы соседка разыгрывала это недоумение, но, к сожалению, Ханна и правда не понимала.

Наконец, я разжала зубы и, вздохнув, схватила прилетевшую туфлю и швырнула обратно на ее половину комнаты, пестревшую цветами. Глубоко в душе я знала, что не сержусь на нее. Это Рождество целиком и полностью вызывало мое кислое настроение, а Ханна, в своем детском свитере со снеговиком, просто была легкой мишенью.

— Прости, везде бардак, — извинилась соседка, бросая туфлю в кучу.

Она была не так уж и неправа. Шмотки, ее и мои, стоимостью в целый семестр обучения валялись по всей комнате. Лифчики свисали с торшеров, а линолеум укрывал надежный ковер из разбросанной одежды. Стопки уже ненужных, потрепанных, исчерченных книг утопали в хламе, словно мины-ловушки, и давно использовались как подставки для ног. Зато шкаф все это время оставался девственно пустым.

— Я уверена, ты будешь рада избавиться от меня на некоторое время.

Обычно так и было, но сейчас ее предстоящий отъезд висел надо мной, словно черное грозовое облако. Впервые за долгое время я не хотела оставаться одна. Еще никогда праздники не казались такими долгими, унылыми и неуправляемыми.

Но у меня был и другой вариант. Кэм прислал мне билет на самолет и пропуск на голливудскую премьеру «Девушки в Желтом Платье». Это было одно из четырех приглашений, которые я получила. Я не особо удивилась предсказуемой вежливости студии или приглашению от Маделин, но милое, написанное от руки приглашение Джорджии было все же немного слишком.

Я сложила их все в аккуратную стопочку в правом углу своего ящика для белья. Я уже и забыла о них и просто стояла, уставившись на мой шанс сбежать от погоды Северной Каролины и моего одиночества. Но все же не могла этого сделать, не могла снова увидеться с ним.

За несколько недель, прошедших с тех пор, как я виделась с Маделин, Френ и Альфредом, сплетни о возможных отношениях между исполнителями главных ролей переросли в искру, проскочившую между ним и тренершей по диалекту. Помнится, Френ упоминала, ему нравилось ее бесить. Это было слишком знакомо. Меня он тоже дразнил сначала.

Возможно, все это время я была права по поводу него.

— Э-э, а почему у тебя первая глава «Девушки в Желтом Платье» в конверте? — голова Ханны вынырнула из кучи хлама. В ее руке была толстая папка сложенных бумаг. Разорванный конверт с надписью «просто прочти» валялся рядом на полу.

— Погоди, ты читала книгу? — мой разум споткнулся об это откровение.

— Ох, — подруга закатила глаза и затрясла светлыми кудряшками, — а кто не читал?

— Ты никогда ничего не говорила, — я запнулась, сбитая с толку ее равнодушным отношением.

Большинство людей, делящих крышу с героиней всемирно известного бестселлера, скорее всего, упомянули бы об этом. Но Ханна ни разу и не пикнула о том, что она знает что-то о моем прошлом.

Ее непонимающий взгляд уткнулся в меня.

— А зачем мне говорить, что я читала какую-то книгу? Ты состоишь в книжном клубе или что?