Кто-то мне за все заплатит!

Парень констатировал факт так же бесстрастно и холодно, как сообщил сведения о себе, и нотариус вдруг почувствовала холодок, сжавший сердце ледяными пальцами. Она чуяла, что здесь что-то не то, что грядут неприятности, а чутье ее никогда не подводило.

— В чем дело? — женщина попыталась встать, но парень положил на ее плечо тяжелую ладонь и Ольга Петровна плюхнулась в кресло, некрасиво задрав ноги — Вы что себе позволяете! Я сейчас кричать буду! Вы ответите!

Она говорила что-то еще — дрожащим голосом, потом яростно, угрожая, но парень так и смотрел на нее — молча, почти не мигая, как удав на кролика. Потом негромко, не повышая голоса, сказал:

— Сколько раз я представлял нашу встречу! Думал — увижу тебя, выскажу все, а потом просто отрежу тебе башку. Но прошло время, и я понял — нет, так будет слишком просто! Ты сдохнешь, и для тебя все закончится. Так нельзя. И тогда я стал придумывать тебе страшные кары — например, сделать тебя мерзкой уродкой, гниющей заживо. Чтобы ты мучилась каждый день, каждый час, каждую минуту. Мечтала о смерти! Молила о ней! Но прошло еще некоторое время — и я подумал — ну хорошо, ты наказана, а где справедливость? Что мне от того, что ты сдохла? Что это изменит для тех, кого ты ограбила? И тогда родился новый план. И я считаю — он получится.

— Ты…ты…ты…кто?! — Ольга Петровна с ужасом оглянулась на дверь, рванулась, и завопила во всю мочь — Помогите! Вадим! Вадим, помоги!

Она трясущимися руками достала из сумочки айфон, прицелилась нажать кнопку, но девица, оскалившись белыми зубами как разъяренная пантера, вырвала из ослабевшей руки женщины аппарат, и замахнувшись, попыталась ударить Ольгу Петровну по лицу.

Ударить не получилось — парень перехватил руку девки, грязно выругавшейся в лицо нотариуса, а Ольга Петровна завизжала — дико, истошно, так, как не визжала с самого детства, когда в деревне ей под ноги от помойки бросилась огромная крыса. Тогда она едва упала в обморок, а визг был слышен до самой окраины деревни — со слов дедушки, весело хихикающего над эдакой нежной внучкой.

— Заткнись, дура! — в уши впился презрительный голос девицы, из милой рафинированной красотки как-то сразу превратившейся в гламурную хабалку, от которой спокойно можно огрести прямо по ухоженной физиономии — это нотариус поняла сразу.

А еще поняла, что им чего-то от нее надо, и убивать ее пока что не собираются. И надо выбраться из гадюшника, а уж потом…

Она уже предвкушала, как этих гнид будет допрашивать следователь. Или, еще лучше — Вампир! Уж он-то выжмет из этих тварей всю информацию — кто они, и откуда! А девку, девку…ууу…сучка! В турецкий бордель тебя, тварь! Надо будет поговорить на этот счет с Вампиром — хорошие деньги дадут за обеих сучек! И приятное, и полезное — в одном флаконе! И деньги, и месть!

— Что вам нужно? — успокоилась нотариус, чувствуя у ноги кожаный портфель с печатью, бумагами — всем тем, что таскает с собой нотариус, выезжающий на вызов.

— Не узнаешь меня? — спросил парень, и женщине вдруг в самом деле показалось, что она его где-то видела. Ольга Петровна порылась в памяти — а память у нее была очень недурна. Вроде бы где-то мелькала эта смазливая физиономия, эдакого скандинава-модели, но…вспомнить не смогла. Посмотрела на парня и отрицательно покачала головой:

— Нет. Давайте без околичностей, хорошо? Говорите, что вам надо? Выкуп? Сразу хочу предупредить — на работе знают, куда я поехала, выезд зафиксирован. Все звонки записываются. На улице в машине сидит водитель, в приемной мой муж — я не могу просто так, без следа исчезнуть. Вас найдут и уничтожат!

— Кто? — с интересом спросил парень — Вампир? Вампоров Андрей, да?

— Ты кто?! — хрипло выдохнула нотариус, у которой вдруг перехватило горло — Я…я…

— Да ничего — ты! Сука! — с ненавистью бросила девушка, хватая женщину за волосы.

Дернув так, что лицо Ольги Петровны запрокинулось вверх, оскалилась, как разъяренная кошка:

— Забыла, как у него квартиру отжала, сука?! Забыла?! Дай я ее ударю, Олег! Не могу терпеть, как хочется! Ненавижу кидал! На кол сук!

— Пока не надо. Самому хочется, аж скулы сводит, но нельзя. Следы останутся. Принеси снадобье.

Маша отпустила женщину, метнулась в угол, где за деревянной дверью нашелся высокий серебристый холодильник. Достала оттуда пузатую колбу с угольно черной жидкостью, отлила в кружку.

— Сама выпьешь? Или тебе заливать в рот?

— Я не буду! Я не буду ничего пить! Помогиииитеее!

Ольга Петровна вскочила, бросилась к двери, хотела ударить в нее всем телом, поднять шум, но не успела — в спину ей с треском ударили зеленые молнии, свалившие ее так, будто кто-то ударил женщину поленом по затылку.

— Переверни на спину. Воронку давай, а то сейчас весь пол зальем! Вот так. Аккуратно, чтобы не захлебнулась.

— Первый раз, что ли? Олеж, ну чего ты, в самом деле?! Я ж не дура!