Кто-то, с кем можно бежать

Она повернулась на бок, к нему лицом, почувствовала запах его пота и подумала, как приятно будет выкупаться, когда всё закончится. Может быть, они ещё раз встретятся после этого во внешнем мире, скажем, в кафе, придут вымытые, с чистой головой, надушенные. Расскажут друг другу, кто они на самом деле. Может, она купит ему, в качестве шутливого знака благодарности, какой-нибудь дорогой дезодорант. Вот, она опять не думала о Шае и позволила себе помечтать. Как будто всегда кто-то должен быть жертвой, подумала она, чтобы другие могли начать что-то новое. О чём ты говоришь, попеняла она себе, какое новое? Он совсем не думает ни о чём таком с тобой. С этими путаными мыслями она заснула, как была, на земле.

Асаф сел и посмотрел на неё спящую, и его сердце устремилось к ней. Он хотел укрыть её, смахнуть пыль с её лица. Сделать для неё что-то хорошее. Самое лучшее, что он мог для неё сделать – не будить её. Поэтому он не двигался. Только смотрел на неё пристально, не отрываясь, и думал, как она красива. Она вздохнула и свернулась калачиком, подложив под голову обе ладони. У неё были длинные тонкие пальцы. Её грязную щиколотку охватывала тоненькая серебряная цепочка, почти невидимая, он смотрел на неё и не мог насмотреться. Он мысленно разговаривал с ней, вёл оживлённую беседу: знаешь, что таких глаз, как у тебя, я никогда не видел? Да, мне уже говорили и, кстати, знаешь, отчего они стали такими? Оттого, что ты смотрела на мир удивлённо? Ой, с тобой невозможно! Ты просто всё прочитал, правда? Нет, только несколько страниц, урывками; так нечестно, что ты знаешь обо мне такое, а я о тебе ничего не знаю! Ты бы, например, согласился, чтобы я прочитала твой дневник? У меня нет дневника. Но если бы был? Если бы был?.. Да, если бы был, ты бы согласился? Но зачем тебе мой дневник? Я и так могу тебе всё рассказать.

Она приоткрыла глаз, увидела, что он улыбается про себя, и его пальцы по-детски сцеплены, будто загадывает желание, и снова уснула, успокоенная. Асаф встал. Потянулся. Подумал, что на каком-то этапе, не позднее, чем завтра, ему необходимо будет выйти, чтобы позвонить Носорогу и родителям в Америку, пока Носорог не вызвал всю израильскую полицию. Эта мысль вызвала в нём раздражение. Мир протянул извне холодную руку и тронул его за плечо. Снова возник вопрос, как рассказать Носорогу о Рели. Сейчас это казалось ещё сложнее, и он не знал, почему: может, он вдруг понял, что до сих пор не осознавал и ничтожной доли того, что чувствовал Носорог к его сестре? Может быть. Но, может быть, и Рели было трудно с Носорогом, осторожно подумал он и занялся аварийным освещением, неоновая лампа которого начала тускнеть. Он обшарил пещеру и нашёл пакетик с батарейками, приготовленный Тамар. Сразу же увидел, что она купила не те батарейки. Вспомнил, что всегда в душе обвинял Рели в недостаточной любви к Носорогу. Ему, да и всем, в сущности, всегда было ясно, что Носорог любит сильнее, и что невозможно сравниться с ним во всей его любви, заботе и щедрости к ней. Он порылся среди продуктов и консервных банок, нашёл несколько пачек печенья, плотно запечатанных жёсткими зажимами и начал обдирать с них целлофановую обёртку. Мысли не давали ему покоя. Например, Носорог всё время повторял, как он скучает по Рели, так что это уже стало каким-то ритуалом, неизбежной частью их разговоров. Асаф мог повторить слово в слово жалобы Носорога о том, как он потерял Рели, и какую непоправимую ошибку он совершил, что не настоял на их свадьбе сразу же после армии, и каким идиотом он был, когда согласился на её поездку в Америку. Он вытащил металлические проволочки из целлофановых обёрток и скрутил их, образовав два длинных проводка. Из кармана джинсов вытащил рулон чёрной липкой ленты ("Изолента – это тоже, как носовой платок", - говорил его папа), потом сложил вместе шесть маленьких батареек, минус к минусу, плюс к плюсу. Сказать по правде – он приклеил проводки к батарейкам, а их концы подсоединил к лампе, теперь порядок – они никогда в своих беседах не говорили о самой Рели, что она чувствует, подумал Асаф, и ощутил угрызения совести, не понимая почему, за кого из них двоих, испугался, что этими мыслями он как бы предаёт Носорога, и тут же направил себя на размышления о том, что должно произойти, и как Носорог выдержит новости из Америки, как сможет жить дальше, если та, кого он так любит, не будет с ним?

***