Кто-то следит за мной

Он попросил разрешения подойти к судье.

— А в чем проблема? — осведомилась судья, седовласая женщина лет пятидесяти с небольшим, когда он подошел к ней.

— Ваша честь, обвинение просит провести совещание с представителем защиты.

Судья подозвала Ивена.

— Ваша честь, я прошу провести совещание в вашей комнате, — добавил Аллен уже в присутствии Миллера.

Судья Кнауэр подняла брови.

— Так ли это необходимо?

Кевин кивнул.

— Да, ваша честь.

Ивен бросил на Кевина короткий взгляд, но промолчал.

— Хорошо. — Судья молотком постучала по столу.

Сидящие в зале встали, когда судья вышла через боковую дверь. Присяжные проследовали в свой совещательный зал.

В комнате судьи Кевин сел и, крепко сжимая в руках кейс, заявил:

— Ваша честь, я требую прервать суд в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. У меня появились важные улики, которые могут изменить ход процесса. Я должен провести предварительный допрос потенциального свидетеля, проверить, можно ли ему доверять. Если будет на то согласие суда, прошу отсрочить процесс на две недели.

Судья сняла мантию, отбросила со лба прядь седых волос.

— Вы сможете информировать суд об этих уликах? Разумеется, ex parte .

Кевин кивнул.

— Да, ваша честь.

«Ехparte, —подумал Ивен. — В одностороннем порядке!»Сие означало, что только прокурор и судья будут знать, кто этот новый свидетель и какие ответы он давал во время предварительного допроса. Естественно, Ивена такой расклад не устраивал.

— Ваша честь, мы имеем полное право знать, кто этот «нежданный гость», чтобы приготовиться к допросу свидетеля.

Аллена, однако, это требование Миллера не застало врасплох.

— Ваша честь, я настаиваю на том, чтобы личность свидетеля держалась в тайне, так же как и его показания. — Он выдержал театральную паузу. — Когда имеешь дело с такими, как Димитрий Константинос, лишняя осторожность не повредит. Свидетель совершил смелый поступок, решившись дать показания, и заслуживает защиты по линии суда.

Ивен, который так и не сел, не произнес ни слова. Значит, письмо о наличии информатора — не просто глупый розыгрыш. Кто-то из ближайших соратников Димитрия переметнулся на сторону обвинения... И тут что-то щелкнуло у него в голове: Дьюк, бывший агент ФБР, просил с ним связаться, а он не успел. Теперь Ивен думал только о том, как бы побыстрее добраться до телефона.

— Будь по-вашему, — согласилась судья со всеми просьбами Кевина Аллена. — Суд возобновится девятого февраля. Требование обвинения будет внесено в протокол. Личность свидетеля останется в тайне. — Она повернулась к Ивену. — У вас ко мне есть что-нибудь, адвокат?

— Нет, ваша честь.

Она кивнула, занялась бумагами, лежащими на столе.

— Совещание окончено.

Когда Аллен и Миллер вышли из комнаты судьи, их обступили репортеры.

— Кто из вас сделает заявление?

Ивен коротко взглянул на прокурора, повернулся к камерам.

— Никаких комментариев, — бросил он.

Кевин обычно не терпел настырности репортеров, но теперь-то он понимал, как важно заполучить расположение прессы. Стоя рядом с Крисом Ноулсом и другим своим помощником, он широко улыбнулся.

— В ходе процесса Константиноса произошли изменения. Очень важные для обвинения. На данный момент больше ничего сказать не могу.

Димитрий, расталкивая толпу, пробился к выходу. Ивен подхватил кейс и вслед за ним поспешил к ждущему их лимузину.

Как только они сели в машину, Миллер набрал номер Дьюка.

— Есть что-нибудь по письму?

— Да, сегодня получен отчет. Отпечатки пальцев принадлежат Джуел Браун... к счастью, в Лас-Вегасе ее пять раз забирали в полицию за управление автомобилем в пьяном виде. Отчет посылаю тебе.

— Спасибо, Дьюк. — Миллер отключил мобильный телефон.

— Что, черт побери, происходит? — спросил Димитрий.

— Это Джуел. Она — новый свидетель обвинения. — Ивен не отрывал глаз от Димитрия, хотелось посмотреть, как сводный брат воспримет это пренеприятное известие.

— Вероятно, и информатор тоже она. Странно, но меня это вовсе не удивляет. — Выражение лица Димитрия практически не изменилось. — И что теперь?

Глава 41

Джон Фальконе сверлил ее взглядом. Брови его сошлись у переносицы, он кипел от негодования: Роз его не винила. Еще бы! Она вела себя как непослушный ребенок. Пойти ночью поплавать в бассейне! Одной!

В люксе от окна тянуло холодком: с океана дул ветер. Однако ее била крупная дрожь отнюдь не из-за ветра: просто еще не отошла от шока. Вновь разболелась голова.

— Какого черта ты пошла одна?

— Не могла заснуть. Плавание меня успокаивает. — «Господи, и оправдываюсь я как-то по-детски, —подумала Роз. — Ведь могла же взять с собой Малколма». —Я сглупила. Пошла на неоправданный риск. Что тут еще говорить? Трудно, знаешь ли, сидеть на коротком поводке двадцать четыре часа в сутки.

Но Фальконе ее не слушал, он сунул руку во внутренний карман своего поношенного пиджака и достал какие-то смятые листочки.

— Чтобы ты не рисковала в будущем, ознакомься.