Кто-то следит за мной

Ивен мешкать не стал: сразу же нашел в библиотеке Джеймса. Отец читал «Блумберг», финансовую газету, которую не успел просмотреть утром. Он и не подумал отрываться от газеты, чтобы поздороваться с сыном.

— Отец, я ухожу. — Эти слова Ивен произнес ровным, спокойным голосом и протянул Джеймсу бумагу, которую торопливо написал перед отъездом из города. В ней он изложил все известные ему факты, включая и доказательства, с которыми прокуратура намеревалась выйти в суд после возобновления слушаний и переданные защите для ознакомления. — Ты все это придумал. Ты и Джозеф Браун. Джуел такое и в голову прийти не могло.

— Сын… — Джеймс отложил газету и, казалось, ничуть не встревожился. — Что общего может быть у меня с Джуел Константинос?

— Ты ее трахал в своем люксе в «Пьере». — Может, Джеймса и поразила осведомленность Ивена, но вида он не подал. — Послушай, не надо отрицать очевидного. Джуел все рассказала Димитрию.

Джеймс вмиг побагровел от ярости, но Ивен продолжил до того, как его отец раскрыл рот.

— На все это мне глубоко наплевать. — Он обвел рукой роскошную библиотеку. — Знаешь, отец, лучше бы я был Димитрием, а он — твоим законным сыном. Потому что у него был шанс стать самостоятельным. Кевин Аллен знает, что ему не на чем строить обвинение. Мы с ним обо всем договорились. Поэтому ты пробиваешь мне губернаторский пост, а я беру Кевина своим заместителем.

— Ты ничего не забыл? — Джеймс улыбнулся, как чеширский кот. — Есть еще один пустячок: несколько убийств и только один подозреваемый.

— Я не собираюсь отвечать на твой вопрос. Незачем. Ложь долго не живет. Димитрий, твой сын, куда как чище, чем ты. Он не убийца. А ты, отец?

И Ивен направился к двери.

— Ты ничем не лучше его! — прокричал вслед Джеймс. — Ничего у тебя не выйдет. Не забывай, с кем имеешь дело.

Ивен обернулся.

— Нет, отец, теперь тебе придется уяснить, с кем имеешь дело ты.

* * *

Телефон зазвонил так громко, что Джуел даже вздрогнула от неожиданности и только потом схватила трубку.

— Джуел, это Нэнси Силтон из Фонда помощи детям-диабетикам. Я подумала, не согласитесь ли вы стать почетным председателем организационного комитета нашего ежегодного благотворительного гала-концерта?

— Вряд ли, — ответила миссис Константинос. — Тем не менее спасибо, что не забыли. Я просто не успеваю на все благотворительные мероприятия, куда меня приглашают.

— Ваш восхитительный муж не дает вам продыху, так?

«Восхитительный? Да, конечно. Как вы все, однако, лицемерите, если вам что-то от меня нужно».

— Жаль, конечно, — послышалось в трубке. — Может, в следующем году?

Джуел уложила чемодан, убедилась, что не забыла портативный магнитофон. Посмотрела в большое зеркало и осталась довольна увиденным. Она их всех перехитрила. Недоумки! Джуел оправила юбку розового мохерового костюма от Шанель. Еще один звонок, и можно идти.

К телефону был подключен автоответчик. После звукового сигнала Джуел отчеканила: «Джеймс, хочу предупредить: Димитрию все известно. Не знаю, как он это выяснил, но он грозился меня убить. Будь осторожен».

Все, теперь домой, под крылышко отца, где она и отсидится, пока Димитрия не упрячут за решетку. Насколько ей известно, Константинос вернется в город в самое ближайшее время: по словам Джеймса, полиция хочет еще раз допросить его по делу об убийстве Слокам. Джуел сложила бумаги, надела пальто, подхватила сумочку и уже протянула руку к двери, как вдруг в замке что-то щелкнуло.

Джуел испуганно отступила. Дверь распахнулась, и женщина увидела нацеленное ей в лоб дуло пистолета.

Не успела она крикнуть: «Мерзавец!», как грянул выстрел.

* * *

Раздевшись, Роз встала перед зеркалом. Высокая грудь, стройная, изящная фигура. Редко кто из рожавших женщин мог бы похвастаться такой же. Роз надела фланелевую ночную рубашку, сверху — махровый халат и устроилась на диване. Пора за работу. Надо просчитать следующий ход ее воображаемого убийцы.

Исполненная решимости разгадать эту головоломку, она разложила на ковре три последние главы. Перечитала каждую четырежды и вдруг отчетливо поняла, что глубоко сострадает убийцам — людям с искалеченной душой, образы которых создала в своих книгах.

Теперь она внимательно изучала каждую сцену, стремясь набросать психологический портрет маньяка. Убийцы, о которых она писала раньше, были шизофреники. Они слышали голоса, которые приказывали убивать. Для новой книги Роз выбрала другого героя — человека, страдающего раздвоением личности. Такое случалось и в реальной жизни, в результате травмы головы или сильнейшего стресса. Ее герой как бы жил в двух мирах, в одном из которых добился немалых успехов. И вот тут, сжившись со своим героем, Роз вдруг осознала, что в его голове ни на секунду не прекращается жестокая борьба, и вторая ипостась, жаждущая убивать и наслаждающаяся насилием, нет-нет да и брала верх. В эти минуты нормальный, казалось бы, человек превращался в маньяка.