Кто-то третий [сборник]

— Продолжаю. На этом как бы все и кончается. На этом кончился профессионал и появился дилетант. Местная машина, которую мы обязательно найдем. Киллер не просто взял эту машину, а приглядывался к ней, планировал ее использование. И он выбрал машину, не обратив внимания на ее индивидуальные признаки. А именно они помогли Власику узнать «Хонду» Артемова. Киллер не воспользовался избитым, но надежным способом использования краденых чужих номерных знаков. Он даже не обратил внимания или просто наплевал на то, что на бампере «Хонды» имеется такая заметная декоративная наклейка.

— Вывод? — прищурился Орлов.

— Киллер — Овчаренко, — пожал плечами Лев. — Я добавлю еще вот что в доказательство своей гипотезы. У Овчаренко есть подчиненный, уголовник, но дисциплина у них налажена просто военная. Овчаренко не смог нам правдоподобно и конкретно ответить, что за обязанности возложили на него заграничные заказчики, на которых он ссылается. Скорее всего, нет у него никакого заграничного или иногороднего заказчика.

— Зачем тогда Овчаренко со своим помощником Лукой следил за свалкой? Почему он решил напасть на вас, когда понял, что вы изучаете отходы, вывезенные с предприятия?

— Я думаю, что это его личная инициатива, — ответил Гуров. — Он решил тоже шантажировать руководство агрохолдинга, в то время еще в лице Аграновича. Каким-то образом Овчаренко узнал о махинациях. Но что-то его заставило принять радикальные меры. Может быть, понял, что Агранович сумеет организовать на него более искусного киллера, а может, знал, что именно с Аграновичем и не договоришься. А может быть, решил так припугнуть остальных, свалить все на мифических хозяев и просто получить свою долю. Но дело в том, что он сделал это неумело, потому что, хоть и покрутился в бизнесе, но бизнесменом не стал, механику этого дела не понял. Поэтому и действовал как бывший спецназовец, а не как деловой человек, решившийся на силовое решение проблемы. Кстати, Грановицкий действует именно так.

— Что? — поперхнулся Крячко. — Кто?!

— Грановицкий, — спокойно повторил Лев. — Я узнал его голос. Мы с ним очень эмоционально побеседовали тогда в больничной палате. Это его интонации, его обороты, его привычное высокомерие. Он привык брать, и это проявляется даже в его речи.

— А что, — кивнул Орлов, — в твоих словах есть резон. Бизнес пошатнулся, и сразу нашлись люди, которые за определенную долю решили его поддержать. Тем более, когда бизнес криминальный, то и предложения имеют криминальный оттенок. Хорошо. Что нам теперь нужно? Нам нужна экспертиза, подтверждение экспертов, что голоса на записи принадлежат Пожарину и Грановицкому. Тогда и будет серьезный разговор с этим господином. С таким нельзя без доказательств, таких нахрапом не возьмешь.

— Нужно заказать выписки телефонных разговоров с номеров Грановицкого, — добавил Гуров. — Боюсь, что нас там ждут сюрпризы.

— Слушай, Лева, — внимательно посмотрел на него Орлов, — а ты, часом, не подозреваешь, что Грановицкий убил Кириллова?

— Пока нет. Не думаю. Но не исключаю. Видите ли, ребята, я твердо убежден, что человек, который однажды доказал свою непорядочность по отношению к другим, показал свою склонность перешагивать через людей, когда у него появилась цель, какое-то навязчивое желание, он и в другом не остановится ни перед чем. Убил или нет, я не знаю. Но уверен, что этот человек, появись у него такое желание, сделал бы это, не задумываясь и не терзаясь.

Вадим Михайлович Грановицкий не спеша собирал в палате свои вещи. Спортивный костюм, нижнее белье, носки, четыре книги, несколько журналов, блокнот, авторучка, ноутбук, джемпер. Казалось бы, человек лежит в клинике, находится на полном пансионе, а в палате личных вещей набралось уже на целую большую спортивную сумку. И куда запропастился водитель Игорь?

— Собрались уже? — вошел в палату лечащий врач. — Ну и отлично. Вот ваши документы, снимки. Хочу сказать вам, Вадим Михайлович, что у вас удивительная способность к регенерации тканей и костей.

— Это вы сейчас деликатно сказали, что на мне все, как на собаке, заживает? — рассеянно спросил Грановицкий, ощупывая карманы и вспоминая, куда он положил банковскую карточку.

— Чувство юмора — это положительная черта, — кивнул врач. — Кстати, есть мнение, что именно у людей с чувством юмора все заживает гораздо лучше.

— Ржу не переставая, — сухо отозвался Грановицкий. — Теперь я бессмертный. Черт, куда он пропал?

— Кто, простите? Вы что-то потеряли? — осведомился врач, несколько уязвленный неприветливостью пациента.

— Водитель! Пятнадцать минут уже как подъехал и не может подняться.

— Ничего. — Врач подошел к двери и позвал: — Саша! Иди, возьми вещи Вадима Михайловича и спусти их к машине. Она у главного входа стоит.

— Да… Хорошо, — кивнул Грановицкий. — Пусть санитар отнесет. Я хотел еще раз спросить, насколько сильны мои ограничения сейчас?