Кто-то третий [сборник]

Гуров вошел в палату и остановился, глядя на мужчину, который лежал на больничной кровати-трансформере. Левая нога больного в гипсе была закреплена на какой-то странной системе с блоком и грузом. Плечистый, короткая салонная стрижка, упрямая складка возле губ. Взгляд внимательный, цепкий. Без суеты человек: спокойный, уравновешенный, привыкший добиваться своего. Такого не просто сломать или даже согнуть. Гуров постоял, глядя, как мужчина разговаривает по телефону. Кивнул в ответ на его извиняющийся жест и тактично отошел к окну, заглядывая вниз, на клинический двор. Хороший теплый вечер, много больных гуляет, кого-то даже на колясках катают, видимо, родственники. Клиника дорогая, а уж одноместная VIP-палата и того дороже. Но каждый сам вправе решать, как ему лечиться, если есть деньги.

— Простите, был важный звонок, — наконец сказал Грановицкий. — Что, процедуры, или вы мой новый лечащий врач? Вы кто?

Последний вопрос он задал, окинув Гурова с ног до головы и убедившись, что костюм на визитере не медицинский. Только на плечи накинут белый халат, да поверх ботинок синие бахилы. Лев выдержал паузу, неторопливо подтащил стул поближе к кровати и, усевшись на него, представился:

— Полковник Гуров из Главного управления уголовного розыска МВД. Зовут Львом Ивановичем. И я к вам пришел, Вадим Михайлович, по очень важному делу. Нам нужно поговорить.

— Упс, — усмехнулся бизнесмен, — это где я так накосячил, что ко мне не участковый пришел из районного отделения полиции, а из самого министерства?

— Честно говоря, примерно так дела и обстоят, — серьезно заявил Гуров. — Никакого особого преступления вы не совершили, но вот кое о чем мне с вами нужно поговорить. Надеюсь, вы мне поможете кое в чем разобраться, кое-что понять. Так что уделите мне немного своего времени.

— Ну, пожалуйста, — задумчиво произнес Грановицкий, бросив быстрый взгляд на часы. — Я тут несколько отсечен от окружающего мира. Правда, приходится поддерживать рабочие связи, иначе без меня там все встанет. Так что случилось, Лев Иванович?

— Скажите, вы помните Оксану Сергеевну Кириллову?

— Оксану? — Грановицкий уставился на полковника, удивленно задрав брови. — С ней что-то случилось?

— Она жива и здорова, — уклончиво ответил Гуров. — Видите ли, семью Кирилловых за несколько лет потрясли такие катаклизмы, что и врагу не пожелаешь. А тут еще появились некоторые доказательства связи гибели мужа Оксаны Сергеевны с другими преступлениями. Не думаю, что он опустился до криминала, но связь какая-то есть, и мы в этом должны разобраться.

— Да, я знаю, что ее мужа убили пару лет назад, — недовольно поморщился бизнесмен. — Жаль, конечно. Только я-то вам чем могу помочь? Разбирайтесь, если положено. Тем более что у вас есть какие-то соображения. Преступник должен быть наказан — тут я двумя руками «за» и целиком на вашей стороне.

— Скажите честно, Вадим Михайлович, вы ведь в свое время были любовником Оксаны?

— Это она вам сказала? Или… — Грановицкий мрачно покрутил головой, как будто сокрушаясь о человеческой болтливости. — Знаете, это слишком громко сказано, что я был ее любовником. Надо знать Оксану, чтобы понять, как с ней все сложно. Не скажу, что она человек настроения, но если ей шлея под хвост попадет, то ее не остановить.

— Не очень-то уважительно по отношению к женщине, — укоризненно заметил Лев.

— Да, вы правы, — согласился Вадим Михайлович. — Простите. У Оксаны такой характер, что она может в любой момент всю свою жизнь развернуть на 180 градусов. Думаете, она со мной переспала, потому что воспылала горячей любовью? Потому что я домогался ее и из кожи лез, чтобы соблазнить? Ничего подобного. Я, конечно, ухаживал за ней, она мне нравилась до невозможности, но на успех даже не надеялся. Все получилось быстро и решительно с ее стороны. Думаю, что они или поругались, или он ее допек чем-то, и она решила таким образом отомстить ему. А, может, просто оторваться, окунуться в другие эмоции. Любовник! Это было у нас всего два раза, а потом она меня прогнала с глаз долой и просила больше не появляться. Довольно унизительно, если учесть мои чувства, мою нежность, которой я пытался ее окутать. Принимала два дня, а потом, как кота под зад тапкой!

— Оскорбились?

— Что? — Грановицкий бросил гневный взгляд на гостя, но тут же успокоился, взял себя в руки. — Да, несколько унизительно, знаете ли, учитывая мои намерения. Если бы она согласилась тогда, я бы женился на ней.

— Просто вы не успели ей этого сказать, — подсказал Лев.