Кто-то в моей могиле

— А вот это уже интересно. Я всегда знал, что это маска. Скорее всего, то, что она перестала ее носить, — хороший знак. Все эти уловки папиных дочек кажутся абсолютно неуместными в поведении взрослых женщин. Возможно, она наконец выросла. Зрелость, — добавил он, — не похожа на конечный пункт назначения, как Лондон или Гонконг, Париж или небеса. Это продолжающийся процесс, который напоминает дорогу. Человек идет по ней всю жизнь. В Соединенных Штатах не существует такого конечного пункта, как город Зрелость. Послушай-ка, а не развить ли мне эту мысль перед слушателями на банкете сегодня вечером?.. Пожалуй, нет. Не думаю, что попытаюсь это сделать. Это не слишком поможет сбору денег. Я уж лучше по-прежнему воспользуюсь своей статистикой. Люди, увы, куда легче попадают под обаяние цифр, чем поддаются идеям.

— Особенно твоим?

— Мои идеи могут быть весьма впечатляющими. — Олстон ухмыльнулся. — Но вернемся к предмету нашего разговора. Признаюсь, мне все более интересно, какая же связь между Хуанитой и миссис Харкер.

— Я не уверен, что подобная связь существует.

— Тогда я думаю, что это чистейшей воды совпадение. — Олстон постучал по вынутым из картотеки карточкам. — Пятница, второе декабря, была последним днем, когда миссис Харкер появилась у нас. Но с этого дня мы ничего не слышали и о Хуаните.

— Что, что?

— Она была записана в пятницу утром на прием к миссис Хаксли. Это один из наших сотрудников службы социальной помощи. Сеанс лечения не планировался, только обсуждение вопроса о денежной помощи и решение проблемы с детьми Хуаниты, которые были переданы из приюта для малолетних под опеку матери Хуаниты, миссис Розарио. Никто из нас не считал последнее решение идеальным. У нее хороший и опрятный дом, она уважаемая женщина, но помешана на религии. Миссис Хаксли собиралась попробовать уговорить Хуаниту передать детей в детский дом на некоторое время.

В любом случае Хуанита позвонила миссис Хаксли в пятницу рано утром и сообщила, что не может прийти, поскольку не слишком хорошо себя чувствует. Это показалось вполне правдоподобным, поскольку ей вот-вот надо было отправляться к акушеру. Миссис Хаксли объяснила ей, что их встреча, касающаяся детей, должна состояться как можно быстрее, и было решено, что они побеседуют в тот же день после обеда. Хуанита вела себя очень послушно, даже дружелюбно. Одно это должно было нас насторожить. Естественно, она так и не появилась. Опасаясь, что ребенок мог появиться на свет несколько раньше, чем ожидалось, на следующий день я позвонил миссис Розарио. Она была в ярости. Хуанита забрала детей и уехала из города. По мнению миссис Розарио, во всем был виноват я.

— Почему ты? — спросил Пината.

— Потому, — Олстон поморщился, — что у меня дурной глаз.

— Я как-то не заметил.

— Если ты полагаешь, что вера в дурной глаз исчезла, позволь мне немедленно тебя поправить. Миссис Розарио, как все старики мексиканцы, уверена, что вся медицина — дьявольская выдумка, причина болезни не в микробах, а в дурном глазе. Если ей сказать, что она верит в чепуху, миссис Розарио откажется; но как бы то ни было, первый ребенок Хуаниты родился на кухне у старой повивальной бабки, а когда Хуаниту прислали к нам в клинику для психиатрического лечения, выяснилось, что иметь дело с матерью ничуть не легче, чем с ее дочерью. Немного докторов уделяли внимание этому феномену, и практически никто из психиатров не касался его в своих исследованиях. Они предпочитают отпихивать от себя этих людей, записывая их сразу же в разряд упрямых, умственно отсталых, извращенных, не понимая, что те действуют в соответствии с собственной культурной моделью поведения. Просто она не изменилась так сильно, как нам хотелось бы. Одного времени на ее преображение недостаточно, нужны усилия, и немалые, их нужно целенаправленно обучать… Впрочем, это моя лекция под номером двадцать семь. Надо сказать, что она не пользуется особым успехом… Надеюсь, ты не стал относить на свой счет замечания по поводу вашей расы.

— Чего ради? — Пината пожал плечами. — Я даже не уверен, что это действительно моя раса.

— Но ты все-таки думаешь, что принадлежишь к ней? Знаешь, это меня частенько удивляло. Ты не слишком подходишь…

— Миссис Розарио куда более интересный предмет для обсуждения, нежели я.