Кто-то внутри 2

«Может быть, ты просто завидуешь этому парню? Думаешь, что на его месте должен был быть ты?»

«Нет», — сказал я. — «Смерть — это слишком просто. При данных обстоятельствах смерть — это отказ от борьбы».

«Давай я продолжу. Смерть — это отказ от борьбы, а род Одоевских никогда не уклонялся от драк».

«Вроде того».

«Хочешь, я тебя протрезвлю?»

«Не вздумай».

Я допил коньяк, перевел бармену заслуженные его молчанием чаевые, и отправился домой.

Мне хотелось бы узнать, чем закончилась история боевого нихонца, но я понимал, что шансы на это невелики. С возрастом ты вообще начинаешь понимать, что не на все вопросы найдутся ответы, и некоторые вещи будут неизвестны тебе до самого конца.

Например, мне хотелось бы узнать, чем закончилась война с германцами в моем родном мире, на каких рубежах остановится наша армия и сколько моих друзей, да и просто знакомых, сумели дожить до того, что Российская Империя назовет победой. Но боюсь, что этого мне уже никак не выяснить.

Оказавшись в арендованной квартире, я снял ботинки и верхнюю одежду, и в лучших традициях обывателей этого мира завалился на диван с телефоном в руках. Новых роликов о похождениях Лже-Игоря в сеть не выкладывали, а старые уже потерли, и похоже, что пропагандистская машина сопротивления еще не вступила в игру.

Наверное, редактируют видео для придания пущего эффекта.

От нечего делать я предался игре ума — стал прикидывать возможные варианты развития событий. Было бы просто замечательно, если бы Ван Хенг сам вышел на охоту, наткнулся на нихонца и тот бы его прикончил. Это сразу освободило бы меня от власти триад и сняло метку с моего тела. Но это был бы идеальный вариант, и я понимал, что в жизни такого случиться не может. Даже если Ван Хенг займется этим делом лично, риска проиграть для него не существует.

Нихонец играл в моей лиге, а Ван Хенг — двумя или тремя лигами выше.

Скорее всего, Лже-Игоря просто загонят в угол и ликвидируют силами оккупационного корпуса цинтов.

Новых роликов в пабликах не появлялось, зато ближе к полуночи посыпались сообщения, что цинты оцепили несколько кварталов в северной части города, объявили там комендантский час, выставили на улицах блокпосты и перекрыли дорожное движение. Похоже, охота добралась до финальной стадии, и счет шел уже на часы.

Поскольку я никак не мог повлиять на эту ситуацию, я просто лег спать.

* * *

Утро так и не внесло ясности.

Все, что было известно к десяти часом — оцепление сняли, комендантский час был отменен. Привела ли эта операция к каким-то результатам, никто не знал. Официальных заявлений от оккупационных властей, разумеется, не последовало, и народ в сети утопал в догадках, никакой ценности не представлявших. Выдвигались разные версии, кто-то с пеной у рта доказывал, что только он знает всю правду, кто-то предлагал подождать с выводами, кто-то…

Я отправился на кухню, чтобы сварить себе еще одну порцию кофе, но не успел даже включить плиту, как мне пришел вызов от начальства. Ван Хенг пожелал встретиться.

Испытав легкий укол разочарования от осознания того факта, что цинту удалось пережить эту ночь и в преследовании нихонца, если оно еще продолжается, он явно не участвует, а значит, избавиться от него нет вообще никаких шансов, я запер дверь и вышел к уже ожидавшей меня машине.

После очередной конспиративной поездки на машине с молчаливым водителем я пересел в фургон Ван Хенга, и мы двинулись с места. Цинт совершенно не изменился с того раза, когда я видел его в последний раз, тяжелые морщины не залегли на его лбу, он не выглядел ни изможденным, ни даже чуть уставшим, и, похоже, ничто не выбило его из состояния душевного равновесия.

Жаль.

Ван Хенг сидел в кресле первого пассажирского ряда и рассматривал на установленном в салоне большом мониторе географическую карту северного американского континента, часть которого в моем родном мире принадлежала нам.

— Что тебе известно о текущей военной ситуации? — спросил Ван Хенг.

Я готовился держать отчет по поводу местных событий, поэтому вопрос был неожиданным, но ответить на него было легко.

— Только то, что говорят в официальных источниках, — а в официальных источниках всегда все хорошо, особенно если война идет где-то далеко отсюда. Победоносное продвижение, тактические успехи, грандиозный замысел наших военачальников… Уверен, что германское население в моем родном мире кормили теми же байками даже тогда, когда наши войска подбирались к их государственной границе.

Так во время войны работают контролируемые государством средства массовой информации. Они не готовы рассказывать населению горькую правду, даже когда эта самая горькая правда, одетая в форму вражеской армии, будет разъезжать по улицам вашего города на броне.

Это просто принцип такой. Но в данной ситуации я не видел никаких предпосылок к тому, чтобы у империи цинтов действительно возникли проблемы.

Они завоевали уже почти весь мир, осталось сделать только пару последних шагов. Что может пойти не так?