Кто-то знает больше

Как он и думал, хозяин этих дневников начал с того, как он попал сюда и начал учиться. Первые несколько дней Джон Вилстонт находил друзей, учился по школьной человеческой программе, а через неделю наступили уроки, связанные с бессмертными Бланш-Зероо.

«— Я узнал одну тайну сегодня ночью, — писал Джон, по манере написанного было понятно, что он очень волновался, когда писал в дневнике. — Старшие бессмертные бурно обсуждали, в старой библиотеке, каких-то двух влюблённых бессмертных, которые вопреки всем правилам создали семью. Я думал, что можно влюбляться в любого, кто пришёлся по сердцу? А здесь каждый или, почти каждый, выкрикивал осуждение в адрес пары.

Когда пришёл ещё один бессмертный и вошёл на помост, все замолчали. Его зовут Лорен Зачарис. Он говорил тихо, но все слышали, о чём он говорил.

 — В книге Аэройорос написано пророчество, и вы все его знаете. Многие из вас боятся его осуществления, к этому уже давно привыкли и это стало нормой в нашем сообществе. Недавно некоторые пророческие слова начали сбываться. И сейчас нам предстоит решить, что делать с этой парой, пока это не поздно.

 — Убить!

 — Посадить, а затем публично применить пытки, чтобы другим неповадно было.

 — Сжечь!

Предложения так и сыпались с разных сторон, вот только профессор Лактор сначала смеялся тихонько, а затем всё сильней.

Многие посмотрели на него осуждающе и с удивлением, а в глазах многих был вопрос, зачем и к чему он смеётся.

 — Профессор, и что мы такое смешное говорим, что вы смеётесь, — спросил Зачарис.

 — О, прошу прощения, Старейший, просто всё это напомнило: «Делят шкуру неубитого медведя». Кстати, я читал несколько раз эту книгу и нашел лишь в легенде об упоминании двух противоположных сил, которые будут противостоять друг другу, и исход будет зависеть, от того, кто выиграет. И я очень хочу, чтобы выиграл «чистый».

 — Профессор, вы несёте бред. Мы все читали, но вашу версию мы не видели. А сейчас покиньте помещение.

Мужчина лишь покачал головой и вышел, чтобы через несколько секунд оказаться за спиной.

 — Не спится, Джон, — спросил он меня, а затем довёл в комнату и дал несколько минут, чтобы я прихватил некоторые вещи. Сейчас стараюсь писать по-быстрому, потому что мне кажется, что я могу забыть об этом. Зато, теперь у меня будет эта запись».

На этом записи в дневнике обрывались. Второй дневник, в основном, был связан с учебными моментами, уроками, встречами и шалостями хозяина дневников и его друзей. Затем опять обрыв на многие недели и месяцы.

«— Мне двадцать три, я очень активен в своём развитии, меня хвалят, но всё это мне начинает не нравиться. Я стал замечать за собой, что мне так и не посчастливилось найти ту или того единственного, кого я смогу полюбить. Все для меня они как пробники, в которых нет запаха, который мне так хотелось бы вечно вдыхать».

«— Сегодня привезли новеньких, и среди них я заприметил одну. Ох, сердце замерло при виде неё! Такое чувство и впрямь я никогда не испытывал, но мне придётся ждать новой встречи, когда кончится карантин».

«— Сегодня не спал, думал о ней…».

«— Вечером попытаюсь проникнуть в зону, а если словят, притворюсь дяденькой, который решил дать почитать книжечку».

За два дня Джон не делал записей.

«— О, боги! Мне повезло, я не только видел ее, но и говорил с ней! Глаза голубые-голубые и такие яркие, а волосы медовые и пахнут лесом. Голос мягкий, певучий, но характер дерзкий до умопомрачения, и имя ей — Леонида Эмбрадли из северной Дакоты. Отец — человек-медик, мать — Бланш-Зероо средней касты. По приказу матери убила отца, хотя она очень его любила и из-за этого возненавидела мать. Эта ненависть была очень пагубна для неё, и когда к ней приехал сеньор Монтогейро и предложил покинуть это ненавистное место, та согласилась. Мы ещё о многом говорили, на интересные и не очень темы, но нам было комфортно друг с другом».

«— Мы стали встречаться. Сначала я тайно проникал в закрытую зону, и мы не раз смеялись над незадачливыми охранниками, которые искали нарушителя, затем, когда ей было позволено из неё выйти».

«— Недавно мы нашли пещеру, часть которой виднелась из воды и казался просто плоским камнем, другая часть и вход находились под водой».

«— Наше «логово» постепенно заполнялось разными вещами, от простой мебели до драгоценностей и книг. Так же в нём появился маленький зверёк по имени Хвостик. Для нас это место было нашим раем».

«— Сегодня Леонида сама не своя, то шипит, то плачет, то просто истерически смеётся и выгибается, как будто ей больно. На неё стали коситься, и чтобы избежать вопросов со стороны взрослых, я решил спрятать девушку в нашем логове».

«— Под вечер в ней проснулся её зверь, который только и знал, что прижиматься, ластиться и мурлыкать. Я себя сдерживаю, потому что это несвойственно её натуре».