Кто ты?

– Да, милорд.

– Ой, Бантер, только не обижайтесь. Я ничего такого не думал. Я верю вам и доверяю вам... Вот все деньги, которые у меня есть. Однажды, Паркер, мне пришлось познакомиться с человеком, который упустил всемирно известного отравителя, потому что автоматы в метро принимали только пенсы. В кассу же была очередь. Его остановили, и пока он спорил с контролером, который не хотел брать у него пять фунтов (ничего другого у него не было)за двухпенсовую поездку до Бейкер-стрит, отравитель сел в поезд, и в следующий раз он выплыл уже в Константинополе как пожилой священник, путешествующий с племянницей. Мы готовы? Пошли!

Все трое вышли на улицу, и Бантер, конечно же, не забыл выключить свет.

* * *

Когда они оказались на площади Пиккадилли, по-ночному сверкающей огнями, Вимси воскликнул:

– Минутку. Я кое-что придумал. Если Сагг там, он доставит нам кучу неприятностей. Надо его обезвредить.

Лорд Питер побежал обратно, а двое мужчин занялись поиском такси.

Инспектор Сагг и подчиненный ему Цербер стояли на страже Квин-Кэролайн-мэншнс (№59)и не выказывали ни малейшего желания допускать внутрь любопытных. Паркера они, естественно, не могли прогнать, однако лорду Питеру противостояло то, что лорд Бикенсфилд называл "искусным бездействием". И напрасно лорд Питер убеждал стража порядка, что миссис Фиппс наняла его защищать интересы ее сына.

– Наняла! – фыркнул инспектор Сагг. – Ей самой скоро понадобится защита. Вот уж не удивился бы, если бы она тоже в этом участвовала. Да на что она способна со своей глухотой?

– Послушайте, инспектор, – стоял на своем лорд Питер. – Что толку упрямиться? Не проще ли вам впустить меня... Вы же знаете, я все равно там буду. В конце концов, можно подумать, что я хочу отобрать хлеб у ваших детей. Никто ничего не заплатил мне за то, что я нашел для вас изумруды лорда Эттенбери.

– Мой долг держать публику на расстоянии, – бубнил инспектор, – и я не нарушу его.

– Но я же вам ни слова не сказал насчет публики, – заявил лорд Питер, усаживаясь на ступеньку, чтобы с большим удобством продолжать беседу. – Хотя я лично ничего не имею против того, чтобы вы тихонько пропустили меня, сделав одно маленькое исключение. Золотое чувство меры, как говаривал Аристотель, спасает от превращения в золотого осла. Сагг, вы же не хотите стать золотым ослом? Мне-то уже приходилось. Съел целый розовый сад, и только после этого, Сагг...

Ты – мой прелестный сад из роз,

Ты – роза дивная моя!

– У меня нет намерения продолжать бессмысленный разговор, – обескураженно произнес Сагг. – И так все хуже некуда... Проклятый телефон! Эй, Которн, пойди, может, старая ведьма впустит тебя. Заперлась там и кричит, – продолжал Сагг. – От одного этого пойдешь на преступление, помилуй меня Господи.

Констебль ушел и вскоре вернулся.

– Звонили из Скотланд-Ярда, сэр, – доложил он, виновато покашливая. – Начальник полиции требует, чтобы вы пропустили лорда Питера Вимси. Вот!

Лорд Питер стоял поодаль, всем своим видом показывая, что не имеет отношения к этому делу, но глаза у него подозрительно блестели.

– Все козыри мои! – весело воскликнул лорд Питер. – Начальник полиции дружит с моей матушкой. Нет, нет, Сагг, не ворчите. В вашем распоряжении весь дом, и ничего страшного, если в нем станет на одного человека больше.

И он вошел в дверь, сопровождаемый мистером Паркером и мистером Бантером.

Прошло уже несколько часов, как увезли труп, и теперь, когда ванная комната и вся квартира должны были бы быть предоставлены взгляду и фотоаппарату мистера Бантера, оказалось, что главная помеха – миссис Фиппс. Ее сын и служанка, благодаря Саггу, быливыдворены из дома, но ни у нее, ни сына не былодрузей в городе, кроме нескольких деловых знакомых, адресов которых она не знала. В других квартирах жили семья из семи человек, уехавшая на зиму в теплые края, отставной полковник свирепого вида, служивший в Индии и занимавший квартиру один, если не считать слуги-индуса, на четвертом этаже обосновалось почтенное семейство, которое было доведено до белого каления непривычным шумом наверху. Муж, когда лорд Питер обратился к нему, выказал некоторую человечность, но жена, миссис Эпплдор, неожиданно появившись в теплом халате, немедленно вытащила его из ловушки, в которую он едва не попался поддавшись душевной слабости.

– Прошу прощения, – заявила она. – Боюсь, мы ничем не можем вам помочь. Это очень неприятное дело, мистер... увы, не знаю вашего имени. Мы всегда считали для себя неприемлемым быть замешанными в подобные дела. Конечно, если Фиппсы невиновны, а я надеюсь, что так оно и есть, они попали в очень неприятное положение, однако все это кажется мне очень подозрительным, и Теофилу тоже так кажется, поэтому мы ни в малейшей степени не желаем, чтобы потом говорили, будто мы содействовали убийцам. Не хватало еще, чтобы нас приняли за сообщников. Вы еще очень молоды, мистер...

– Лорд Питер Вимси, дорогая, – тихо произнес Теофил.

Но на его жену это не произвело ни малейшего впечатления.