Кто ты, Иуда?

Не дожидаясь реакции на прощание, я ринулась в коридор, запихнула в пакет шампунь, фен, полотенце, гель для душа, повернула замок и помчалась вниз по лестнице. Волосы не успели высохнуть, но я совсем не замерзла. На автовокзале – о, чудо! – мне продали билет, хотя очень часто перед выходными их успевают раскупить, и приходится ехать стоя, если водитель согласиться взять «левого» пассажира.

Дома, как всегда, было шумно. Уже с порога я поняла, что у нас сидят очередные гости – до моего слуха доносилось заунывное бормотание, а на галошнице обнаружились мужские ботинки и женские сапожки, отороченные мехом. Такса Василиса, перебирая толстенькими короткими лапками, бросилась мне навстречу.

– Ах, ты, мое сокровище! – проворковала я, расцеловывая собачку. – Признавайся, кто к нам приперся? Опять тетя Галя с дядей Ваней?

Но в столовой прямо посреди комнаты стоял папин старший брат Витя и, вскинув руку на манер Пушкина, декламировал:

– И пусть взойдет моя звезда! Она сурова иногда. Но справедлива, как дракон, и беспощадна, как грифон!

О, Господи, только не это! Дядюшка читает моим несчастным родителям стихи собственного сочинения. Я в принципе не люблю поэзию. Могу получить удовольствие от классиков, вроде Овидия, Горация или Низами Гянджеви, но если на семейном сборище кто-то достает пугающе толстую стопку листов и заявляет: «Вот послушайте, что я придумал», мне хочется немедленно заткнуть уши. Совершенно не переношу кустарных рифм и слезливых трагедий. Если сейчас появлюсь в поле зрения родственника, он и меня усадит в кресло рядом с почти задремавшим папой и попытавшейся абстрагироваться мамой. Я притаилась за дверью в ожидании развязки дивной поэтической истории.

– Ну как? – с гордостью спросил дядя Витя, отрываясь от записей. Видимо, я подоспела как раз к финалу.

– Замечательно, – машинально ответила мама. – Только причем тут дракон?

– И грифон, – проснулся папа.

– Дракон – символ справедливости, – снисходительно пояснил дядюшка. – А грифон – смерти.

– Ты перепутал его с грифом, – тут же заспорил младший брат. – Тот действительно существует в природе и питается падалью. А грифон – мифологический персонаж, объединяющий небо и землю. У него тело льва и голова орла.

Дядя Витя схватил листок, почеркал в нем ручкой и обиженно констатировал:

– Володя, если я вставлю сюда твоего грифа, то рифма исчезнет!

– Убери его совсем, – посоветовала мама.

– И чем заменить? «Но справедлива, как дракон, и беспощадна, как…», как…

– Вагон, – ляпнул папа.

– Бред!

– Почему же? Вспомни «Мастера и Маргариту»: Берлиозу поезд отрезал голову.

– Это был трамвай, – поправила мама, прекрасно разбиравшаяся в литературе.

– Тогда впиши «долдон», – не сдался папа. – Они, как правило, беспощадны к собеседникам.

– Хватит! – психанул дядюшка. – С вами невозможно говорить о стихах – обязательно все испортите. Лучше пойду в библиотеку и допишу без вашей помощи.

– Она занята, – зевнул папа и методично протер стекла очков. – Там уже Юлька сидит.

– Располагайся в комнате для гостей, – любезно предложила мама. – Тебе никто не помешает.

Дядя Витя двинулся к выходу и налетел на меня.

– Привет, – буркнул он, все еще находясь в раздумье, кого бы пристроить на место злополучного грифона.

– Привет, – ответила я, вошла в столовую, расцеловала родителей и с интересом спросила. – Что здесь происходит?

– Цирк, как всегда, – развел руками папа. – Московское издательство «Буковка» (знаешь такое?) решило отыскать новых талантливых авторов и устроило челлендж. В каждом регионе есть свои кураторы проекта: пиарщик и писатель. У нас это Людмила Блаблас и Артемида Юзик – обе родом из Новолесинска. Они приглашают желающих на онлайн-уроки и офлайн-семинары, делятся всякими секретами и фишками, дают задания, а потом проверяют, что получилось у учеников. Тот, кто напишет лучше всех, сможет опубликовать свой опус за счет «Буковки» небольшим тиражом. Неплохой старт для новичков. Ну, и наши родственнички прямо с цепи сорвались: Витя сочиняет философскую поэму, Юлька – любовный роман, Сонька – фэнтези, а Гришка – детектив. Целыми днями кропают нетленки, а потом тащат их Еве на проверку, чтоб не сдавать с ошибками. Да еще соперничают и ссорятся. Ну, просто крысиные бега!

– Невероятно! – поразилась я. – Гришка тоже в этом участвует!?

– Ха, да я сам удивился, – ответил папа. – Племянничек всегда жаловался на полнейшее отсутствие фантазии.

– А он ничего не придумывает, – пояснила мама. – Описывает приключения Маши и Миры.

– Что?! – возмутилась я. – Даже не спросил разрешения!

– Зато теперь я знаю все подробности ваших похождений, – нахмурилась мама. – И про цыган, и про киллера, и про Изранова. Покажи хоть его фотографию.

– Зачем? – не поняла я.

– Интересно же, как выглядит твой парень.

Глава 3

– Кто? – вытаращила я глаза. – Какой еще парень?! Вранье! Игорь – просто следователь, который занимался делом Костика Стрельцова.

– Гриша уверяет, что тебе поступило предложение, если не руки, то сердца, – прищурилась мама.