Кто ты, Лиди?

За завтраком Лиди, между всякой ничего не значащей женской тканью разговора, вдруг спросила:

— Жорж! Когда ты был в последний раз у врачей, ну, проходил медосмотр?

Я удивлённо посмотрел на девушку:

— А что? Со мной что — то не так?

— Нет. С тобой всё в порядке, Жорж. Я просто хочу узнать, когда ты был на комплексном медоосмотре — ведь все пилоты проходят медицину два раза в году — ведь так положено.

— Да — недоуменно согласился я. — А что? Проходил, месяца полтора — два назад.

— Вернее — 14 мая этого года.

— Ну, наверное. А ты уже успела узнать, по своим каналам, видимо.

— Да. По своим каналам.

— А зачем тебе это, Лиди? — я напрягся, безотчётно, но я почувствовал какую — то опасность исходящую от девушки, вернее, от ордер — лейтенанта Лидии Конелли.

— Мне нужно узнать кое — что. Это касается и тебя, и меня — спокойно ответила Лиди, но я услышал в её голосе хорошо скрываемое напряжение.

— Ну, хорошо, чем я могу помочь твоему частному расследованию?

— Жорж, во время медосмотра было что — нибудь необычное, ну, скажем какое-то обследование, которого не было раньше, на предыдущих медосмотрах?

— Да, нет, не было. Всё, как обычно. Ну, разве что, мне просканировали голову — врачи предположили какую — то …, не помню как называется, ну, короче что-то с замедлением реакции. Сканировали мозг, но не нашли ничего особенного и подписали мне лётный сертификат. Вот и всё. Я в порядке и допуск у меня к полёту железобетонный — я здоров.

— Я не сомневаюсь в этом — улыбнулась Лиди. — Но есть одно непонятное для меня совпадение.

— Какое?

— Ты помнишь «Альциону», вернее, ЧП с «Альционой»? Ты же был на «Бартосе» в это время, ты комиссию проходил.

— Конечно, помню! Тогда погибло много выпускников Академии Космофлота — это трагедия для всех пилотов, просто в горлове не укладывается — погибли все, и выпускники, и преподаватели и пилоты «Альционы». Я до сих пор не могу понять — как такое было возможно? Прямо на пирсе, полная разгерметизация… Это нонсенс. Мне жаль этих ребят!

— Я была на «Альционе» тогда.

— Была? — вздрогнул я. — А как же…..

— Выжило трое, в том числе и я. Мы были в глубокой коме и нас еле спасли — это всё, что мне сказали врачи. Я ничего не помню, что тогда произошло на «Альционе». И вообще, я не помню практически ничего о себе и своём прошлом, кроме профессиональных навыков и всего того, что произошло после моей выписки из госпиталя.

— А что произошло? — осторожно поинтересовался я. — После выписки из госпиталя.

— Меня забрали в отдел «С».

— И…

— Сделали из меня офицера контрразведки.

— За месяц? Не верю! — покачал я головой. — Не верю!

— За два дня, Жорж, за два дня — устало улыбнулась Лиди. — За два дня нахождения в специальной капсуле, мой мозг, опустошённый комой и клинической смертью полностью перепрошили и напичкали такими знаниями и умениями, что я теперь настоящий профи, я волкодав, натасканный на выполнение любых заданий. Вот так.

Сказать, что я просто человек уже нельзя.

Я с недоверием уставился на Лиди.

— Веришь мне, Жорж? — спросила девушка.

— Верю. Но, это всё так необычно. Такое уже возможно в наше время?

— Как видишь, да.

— Хорошо — я быстро оправился от шокового признания девушки. Хотя, это всё можно и легко придумать. — Скажи, а Лидия Конелли — это твоё настоящее имя и фамилия?

— Нет. Меня звали Дора Гонсалес. Можешь посмотреть в Сети некролог на всю нашу группу, здесь всё без обмана. Я тогда погибла с моими товарищами. И меня больше нет. Нет той Доры Гонсалес, нет ни для кого — ни для родителей, ни для друзей. И теперь у меня тёмные волосы и глаза, вместо шатенки со светло — карими глазами. И официально я числюсь андроидом — симбиотом Лидией Конелли, а на самом деле — лейтенантом Флотского отдела «С».

— Приплыли, Дон Педро! — искренне удивился я. — Фантастика какая — то! А ты не выдумываешь всё это?

Лиди в ответ печально улыбнулась и ничего не ответила.

— Ну, допустим — это правда — продолжил я. — Тогда у меня есть два вопроса.

— Давай, спрашивай! — кивнула Лиди.

— Во — первых: какое это имеет отношение ко мне? Ты же сказала сама, что это всё как — то связано со мной. А во-вторых, зачем ты мне это всё рассказала?!

— Во — первых, Жорж: твой скан мозга, твои эмоции, которые имеют все признаки гиперстойких переживаний, сбросили мне — другого скана не нашли — было всего несколько часов для поиска. Теперь твой скан эмоций — база моего эмоционального блока памяти, другого у меня нет. Смешно получилось — женщина с эмоциональной памятью мужчины. Я помню всё, что связано с твоими воспоминаниями о твоей жене — я тоже прожила вашу жизнь, я та женщина — которую ты любил по — настоящему, та — которая стала частью тебя, Жорж. И я знаю о доме в Бельтамо ровно столько, сколько и ты.

А второму вопросу ты должен знать — до Марса ты не долетишь, вернее — не должен долететь живым. Ты должен погибнуть от несчастного случая.

— Это твоё задание? — мрачно спросил я.

— И это тоже.

— Тогда, зачем было всё это… наше личное?

— Мне было интересно узнать тебя поближе.

— И как?