Кто ты? (СИ)

Офицер посмотрел на залитое слезами лицо дочери и нехотя уступил.

Виру отнесли в ее старую каморку, положили на пыльную кривоногую кровать, открыли окно.

Лиса цеплялась за руку отца и то говорила глупости, то плакала.

Янус крепко держал ладонь дочери. Его глаза были сухие.

***

Они сидели на пустой кухне. Алисия впервые за все время пребывания в этом доме залезла к нему на колени, совсем как маленькая. Признак большого доверия и большой печали. Ребенок с невероятной силой вцепился в его рубашку и периодически очень грустно вздыхал.

Янус думал. Как же так вышло? Жила себе девушка, жила, душу ему бередила, и вдруг… Нет больше девушки.

К смертям офицер привык — работа обязывала. Он закрывал глаза и мужчинам, и совсем юным, безусым парням. Но хоронить тело девятнадцатилетней девчонки ему предстояло впервые. И главное — зачем? Зачем все это? Что она пыталась сделать? Совершенно нелепый непродуманный поступок. И не спросить теперь — чего испугалась?

Почему-то ему хотелось верить, что ствол на него наставили ради собственного спасения, а не из корыстных побуждений. Не мог он подумать о ней плохо — от этого всю душу выворачивало. Что она могла сделать злого, если не побоялась раскрыться ради спасения чужой жизни? Да и его она могла бы легко убить, если бы захотела — ведь был шанс, и не один. Рану бы не стала лечить — и все. Ей даже напрягаться не пришлось бы. Но ведь лечила. Помогала. Зеленели глаза, клубился туман под руками…

Ведьма. Не в этом ли все дело? Может, напугал кто? Или действительно сдали? Синт? Это воздушное создание с идеальными манерами? Впрочем, воздушность ее выстрелить в человека ей не помешала. Какой кусок разговора могла она услышать? Как успела передать сведения? Зачем? Да, вчера она ездила в город за покупками и теоретически могла увидеться с кем угодно — конюх Семен отвез ее на телеге утром, и забрал в обед, следовательно, девушка пробыла полдня без сопровождающих лиц и могла делать, что ей вздумается. Но зачем? Ведь если она и способна на такое, то исключительно из меркантильных интересов. Что ей дало это предательство?

Алисия всхлипнула и прижалась к нему сильнее.

— Ну что ты, — Дирек погладил дочь по голове. — Все нормально.

Лиса вытерла рукавом появившиеся на глазах слезы.

— Я просто подумала…ты в своих казармах тоже мог бы…лежать…вот так…

Она все-таки разревелась. Янус насмешливым тоном спросил:

— Я? Да полно, я же офицер, а не солдат. Мне нет надобности лезть в гущу битвы — смотри со стороны да указания давай. Что это за глупости тебе в голову лезут?

Хорошо, когда собеседник не разбирается в вопросе. Главное уверенно выдавать глупость за глупостью — и твою речь примут за истину.

— Правда? — девочка недоверчиво посмотрела на отца. Он сурово сдвинул брови.

— Ты ставишь под сомнение то, что говорит офицер?

Кажется, ее это показное возмущение успокоило. Мысли ребенка потекли в ином русле.

— Может посмотреть, как она? Пожалуйста!

Янус вздохнул и ссадил дочь с коленей. И не боится к мертвецу идти. Вот любопытная егоза!

А ему было страшно. Он не хотел видеть Виру мертвой: посиневшие губы, бледная кожа, признаки разложения…

Судя по всему, в комнате было достаточно холодно. Прошло несколько часов, а девушка лежала, как живая. Если бы не отсутствие дыхания и холодная кожа, можно бы было подумать, что она спит.

В приоткрытую дверь пробрался рыжий кот, свернулся калачиком у ног Лисы. Дирек его не заметил — взгляд его был прикован к темному пятну на синем платье.

Алиса дернула отца за руку, привлекая внимание к собственной персоне.

— Давай отомстим? — кровожадно предложила она. — У меня есть одна идея…

— Никаких идей! — резко возразил Янус. — Мы постараемся закончить все дела за последние пару недель, а дальше…

— Что дальше?

— Может быть немного попутешествуем. А теперь, пора спать.

Алиса послушно вышла в коридор, все еще держа его за руку.

Им обоим так было спокойнее.

***

Засыпали на одной кровати почти в обнимку. Но стоило стрелкам часов подобраться к 12, как Алиса тихонько выпуталась из одеяла и, взяв подсвечник, прокралась в другое крыло.

Ведьма находилась в той же позе. Запаха не было. Одна ее рука безжизненно лежала на кровати, другая крепко сжимала медальон — как не пытались расцепить пальцы, ни у кого не получилось. "Особый" человек на это только спросил: ваша безделушка? Дирек кивнул и пояснил: когда падала, схватилась за стол, а на нем лежал медальон. С ним и упала.

С боем часов медальон начал сиять. Девочка с восхищением уставилась на мерное свечение в мертвой руке. От кулака сияние распространилось на руку, а потом на все тело.

Алисе было страшно и безумно интересно одновременно. Она подошла ближе, постояла у кровати и даже ткнула в Виру пальцем.

Она была теплая.

Девочка с визгом отскочила и умчалась к отцу.

— Вставай! Вставай! Нам осиновый кол нужен!

Дирек, только недавно забывшийся сном, еле разлепил веки.

— Что случилось?

— Ведьма! Она мстить вернулась.

Проклиная разыгравшееся воображение дочери, мужчина встал и последовал за ней, вооружившись табуреткой, которая "точно-точно из осины".