Кто убил бабушку?

— Ну послушай же, Род… А, черт возьми, не стоять же мне здесь, посреди улицы, и разводить с тобой всякие антимонии. Может, нам пропустить по рюмочке, как ты считаешь?

— Нет, не хочу. — Но вдруг я решил согласиться на предложение Арчи. — Ладно, уговорил. Мне пиво. Раз уж тебе так хочется поговорить со мной.

Мы проехали еще несколько улиц и снова остановились, на этот раз у небольшого бара. Вошли в бар и расположились в одном из отсеков за столиком.

— Арчи, я хочу спросить у тебя одну вещь: как мы с тобой ладили между собой? Мы были близки как братья?

— Нет, очень близки мы не были. Но и не ссорились. Мы довольно редко виделись, так как у нас было мало общего. Наверняка ты считал меня лентяем и никудышным драматургом, хотя твоя вечная деликатность мешала тебе высказать мне это, а я, — в свою очередь, считал тебя донкихотом и большим дураком, поскольку ты ходил каждый день на работу, когда такой необходимости у тебя не было. По крайней мере ты мог бы найти что-нибудь более достойное, чем сочинять рекламу. Ты сам соглашался с тем, что это была несолидная работа.

— Да? — я немного подумал и решил с ним согласиться. — А почему бы мне так не говорить? Может, так оно и есть. Однако это ведь вполне законный и весьма честный способ зарабатывать на жизнь! Если бы я не выполнял эту работу, нашелся бы кто-нибудь другой на это место и, возможно, делал бы эту работу значительно хуже, чем я.

— Сдается, ты забыл о некоторых событиях твоей жизни, но не забыл своих взглядов на жизнь, — проворчал Арчи. — Я уже и раньше от тебя все это слышал, почти слово в слово. Послушай, поедешь завтра со мной на охоту? На зайцев…

Тема нашего разговора так внезапно переменилась, что мне необходимо было все это как-то переосмыслить, и я чуть помедлил с ответом:

— Нет, Арчи, не поеду. Ну что плохого тебе сделали эти зайцы, чтобы ты в них стрелял из ружья?

— Я был уверен, что ты ответишь мне именно так, почти теми же словами. Я хотел просто испытать тебя, Род. Твои… — подошел официант и записал наш заказ, а когда он от нас отошел, Арчи продолжил: — Твои взгляды на жизнь остались теми же, абсолютно теми же, и во всем. Тебе никогда не нравилась ни охота, ни рыбалка.

Я открыл было рот, чтобы возразить на столь скоропалительные выводы, но, подумав хорошенько, решил, что на сей раз лучше промолчать, так как наверняка Арчи начал бы снова.

— Черт возьми, я никак не могу понять, почему мои взгляды должны были измениться? Я остался тем же человеком, что и был, вне зависимости от того, что помню, а что забыл.

— Это уж точно, можешь не сомневаться. Могу биться об заклад, что ты, несмотря на доставшееся тебе наследство, решил снова пойти работать.

— А почему бы и нет? Ведь девятнадцать тысяч долларов, или сколько там мне причитается, совсем не такая большая сумма, чтобы ее хватило до конца жизни. Так надо мне зарабатывать на жизнь или не надо? Конечно, наследство поможет открыть свое дело и тогда уже работать на себя, но, пока я нахожусь в таком подвешенном состоянии, я ничего решать не буду. Подожду лучших времен. Тем не менее, черт подери, я считаю, что лучше чем-то заняться, что-то делать, чем проводить время в кутежах и бессмысленных развлечениях.

Арчи тяжело вздохнул.

— Он совсем не изменился. Он остался абсолютно тем же.

Официант принес заказ, поставил перед нами бокалы и удалился. После его ухода Арчи заговорил снова:

— Я считаю, что это будет тебе ответом на вопрос, были ли мы с тобой близки как братья. Мы с тобой совсем разные. А вернее, две противоположности. Что касается меня, то я постараюсь свою долю наследства растянуть лет на пять и пожить в свое удовольствие… а там снова начну писать для театра. Наверное, у меня лучше получится, если я буду жить один и где-нибудь в другом месте. Здесь, в этом доме, мне мешали слишком пристальные взгляды бабушки.

— Ну, а потом, когда пройдут эти пять лет?

— Твоя вера в меня просто трогательна. К этому времени я, возможно, сделаю себе имя. Если же нет… — он пожал плечами, — если мне все же придется пойти работать, я, конечно, пойду, но только в случае крайней необходимости. Если же таковой не будет — черта с два я пойду работать! — он улыбнулся и добавил: — Обо всех этих мыслях и планах я тебе говорил и раньше, но я абсолютно убежден, паже сейчас, когда ты не помнишь об этом, что ты категорически не согласен с ними, как был не согласен и раньше. Поэтому давай оставим это бесплодное обсуждение, Род. Лучше поговорим о том, что нас интересует сейчас: почему ты не хочешь быть благоразумным, почему ты не хочешь проконсультироваться у психиатра?

— Да я и сам не знаю. Но зато знаю точно, что не пойду ни к какому психиатру за консультацией. Поэтому я считаю, Арчи, что лучше нам сменить тему. Ты так не считаешь?

Арчи снова тяжело и глубоко вздохнул.

— Ну, хорошо. Я знаю, что, если ты с чем-то не согласен, спорить бесполезно, это все равно что разговаривать со стенкой. Но все же скажи, и, если можно, откровенно, почему ты не хочешь вернуть себе память?

— Но я хочу. Я только не хочу идти к психиатру.