Кто убил дракона? (СИ)

...скажу только то, что ваш слуга не смог скрыть от возлюбленной ничего, ни нечаянно вспыхнувшего пламени чувств, ни устремлений, кои привели меня сюда, ни вашего на то милостивого соизволения. И какой же восторг я испытал, когда открылось невероятное: жар моей страсти зажег любовью и ее сердце! Титулы, слава и богатства, их сияние не привлекает предмет моей любви. Я счастлив и боле не могу ничего для себя желать!

...та, что с недавних пор завладела всеми моими помыслами, с благоговением слушает истории о подвигах и скитаниях принца Константина. Я и сам немало поражен величием ваших славных свершений, и если бы не был свидетелем вами содеянному, мог бы не поверить в истинность собственных рассказов. Моя же избранница - прекрасная, как роза, и к тому же чистая и открытая душой внемлет мне, и ни тени сомнения не касается ее чудесного лика.

...жалею я лишь о том, что сегодня не могу исправлять свои прежние обязанности, как раньше. Однако, если только будет у вас нужда в моей помощи, какой-либо поддержке или же в любом угождении, мне будет достаточно одного вашего слова, чтобы снова без настояний быть вашим верным и преданным слугой.    - Таким вот образом. - Министр снова приводит в порядок кружево воротника, и листок исчезает. - Личность автора письма доподлинно не известна. Подпись, если она была, стояла на обороте. Впрочем, мне говорили, что границу королевства принц пересек, имея при себе слугу, в то время как в столицу его высочество прибыл уже один. Думаю, этого-то слугу вам и следует отыскать.  - Себастьян, поправьте меня, если я не так вас понял. Вы хотите, чтобы я сей же час отправился куда-то в северную провинцию, а завтра подтвердил вам правдивость утверждений юного принца, так?  - Завтра утром, я жду от вас сведений завтра утром, это крайний срок. И мне нужно знать только одно: кто убил дракона? Только и всего.

Проводив маркиза до калитки и в который раз выслушав слова благодарности, я стою и смотрю вслед изящному и еще нестарому вельможе. Себастьян Гораций Штрудель своей танцующей походкой удаляется по растрескавшимся, поросшим травой плиткам тротуара в сторону королевского дворца, шпили которого поблескивают золотом с холма там, в центре столицы. Откуда-то из глубины соседнего двора взмывает в небо голубиная стая. У моего соседа, не того, который булочник, у другого, на чердаке дома устроена голубятня. Гривуны, турманы, несколько хохлатых монахов с коричневыми хвостами кружат в нестерпимой лазури неба. Я вздыхаю, задрав голову, и неожиданно слышу у себя за спиной негромкое покашливание.

Незнакомый молодой человек заурядной наружности в сером сюртуке, поклонившись, желает мне доброго дня и указывает на карету, стоящую поодаль.  - Соблаговолите пройти, сударь, - говорит он, - его высокопревосходительство желает с вам побеседовать.  - Его высокопревосходительство?  - Да-с, господин Ральфус, - поясняет незнакомец.

Господин Ральфус, Ральфус... Да! Как же я мог забыть о начальнике департамента вещественных оценок. Хм, любопытно! Похоже я попал в чью-то историю. Да-да, я, привыкший указывать своим героям, распоряжаться их судьбами и безжалостно подвергать непростым испытаниям самых смелых, самых честных и самых любимых из придуманных мною людей, теперь я призван безропотно исполнить задуманное кем-то еще?