Кто убил профессора Ф.Ф. Белоярцева? История "голубой крови" в зеркале прессы

Обращаю внимание — это выступление прозвучало в марте 1987 г. Как отреагировало на него руководство Академии наук СССР? Последовало решение о демонтаже оборудования, установленного в помещении только что сданном под опытное производство "перфторана", а за два месяца до этого меня сняли с поста директора института, так и не сообщив, в чем же состояла моя вина. 5 июня 1987 г. я был вынужден дать телеграмму М.С. Горбачеву. Цитирую: "Институтом биофизики Академии наук в Пущине создан эффективный кровезаменитель, имеющий важное значение в связи с распространением вируса СПИД. Ведущие клиницисты страны, проводившие его испытания, дали высокую оценку. Однако вице-президентом Овчинниковым развернута кампания против препарата и меня как директора института. Используются пресса, правоохранительные, партийные органы, идет дезинформация, порочащая препарат и мое имя. Мое обращение в МК КПСС и КПК более месяца остается без ответа. В соответствии с распоряжением Овчинникова от 20 мая подлежит ликвидации уникальное опытное производство. Внедрение препарата растянется на годы, наше опережение западных стран будет потеряно. Убедительно прошу Вас принять меня по изложенному вопросу. Член-корреспондент АН СССР лауреат Ленинской и Государственной премий Иваницкий”.

После такого отчаянного шага позвонила референт вице-президента АН СССР академика В.А. Котельникова и сообщила, что распоряжение академика Ю.А. Овчинникова отменено, демонтаж оборудования производиться не будет.

Использование массовой печати для научных дискуссий, с моей точки зрения, не лучший путь. Если ученый вынужден прибегнуть к такой защите, это означает, что не существует нормального механизма решения научных споров. Я предлагал собрать сторонников и противников препарата "перфторан" и снять все вопросы в открытой научной дискуссии. Однако создавались закрытые комиссии. Например, Ю.А. Овчинников отменил Всесоюзную конференцию по применению фторо-углеродных кровезаменителей, которая должна была состояться еще 10 октября 1985 г. В течение трех лет, с 1983 г. по 1985 г. несмотря на постановление Президиума АН СССР от 1980 г. и просьбы академика В.С. Фокина, И.Л. Кнунянца и моей, этот вопрос не ставился на Президиуме АН СССР. Были закрыты для меня публикации на эту тему не только в "Вестнике АН СССР", но и в других академических журналах.

После создания в США коммерческого препарата — эмульсии "адамантеч" ("адамантан”) — устойчивого к тепловой стерилизации и сохраняющего стабильность около года при охлаждении до 4 °C и позволяющего делать кровезамещение до 93 %, имея ЛД₅₀ при величине введения 138 мл/кг, доказывать что-либо и даже заниматься этой проблемой в Академии наук СССР становится бессмысленным. Научная задача решена полностью, но не у нас.

Что же мы имеем в итоге?

Профессора Ф.Ф. Белоярцева нет в живых. Коллектив, созданный им, за последнее время распался, часть сотрудников ушла из института, часть перешла на другие темы. Я не могу заменить его, так как у меня нет достаточного клинического опыта и широких медицинских знаний, а также нет его авторитета в медицинском мире.

В-третьих, и это самое главное, хотелось бы, чтобы все мы извлекли из истории с "голубой кровью" нравственные уроки. Пора покончить с практикой прибегания к помощи "компетентных органов" при решении научных вопросов.

Когда я слышу возражения, что не академическое это дело заниматься выпуском медицинских препаратов, то у меня возникает недоумение. Если горит дом, то не только вызывают пожарников, но и совместно гасят пожар, чтобы не остаться на руинах. Наша медицина — это горящий дом. Только в прошлом году на дорогах страны погибло 58 тыс. человек и около 280 тыс. получили травмы. Из 58 тыс. не менее половины умирают от черепно-мозговых травм, а наши клиники не имеют элементарных кровезаменяющих препаратов. "Перфторан" нужен не абстрактному человеку, а любому из нас, кто каждый день подвергается риску. Именно этим руководствовались Ф.Ф. Белоярцев и его коллектив, когда брались за проблему.