Кто укокошил натурщика? (сборник)

Когда Остап Григорьевич поравнялся с табачной лавкой, в витрине которой пестрел товар, не одобряемый Минздравом, в глубине левой ноздри Кондратюка защекоталось и бухгалтеру невыносимо захотелось чихнуть. От этого лицо Остапа Григорьевича исказила непроизвольная гримаса: зрачки наполовину закатились под верхние веки, брови подпрыгнули, сложив лоб гармошкой, нижняя челюсть отвисла, рот приоткрылся и растянулся в форме коромысла, на нижнюю губу выполз кончик языка. Бухгалтер, начиная издавать гортанный звук, выхватил из кармана носовой платок и, прикрыв им лицо, мощно чихнул, свибрировав всем телом и чуть не выронив портфель. После чего, вытерев платочком рот и ноздри, продолжил путь…

***

Чихая, Остап Кондратюк не думал, конечно, о том, что согласно неизвестным нам законам существования Вселенной, совершенно незначительное событие, случившееся в одном месте, может спровоцировать значительные события в другом месте, бесконечно удалённом от первого; спровоцировать необъяснимым образом.

Так, после того как на планете Земля, в Харьковской области страны Украина, в городке-райцентре, название которого не играет в данном случае большой роли, на улице Джордано Бруно рядом с табачной лавкой чихнул некто Кондратюк, в совершенно другом районе Вселенной, на планете Раедэм, над столицей одной небольшой империи пронёсся буйный ураган, разметавший лачуги простолюдинов, сорвавший крыши с домов вельмож и даже сбросивший шпиль с дворца императора. Кроме того, стихия смела несозревшие злаки на полях окрест столицы, а стало быть, здешним жителям в ближайшие месяцы, вплоть до будущего урожая, придётся жить не так сытно, как бы им хотелось.

В то время как жители столицы, ругая стихию, приступали к разбору руин, император Шен-Уаф Бах со свитой отправился из своего дворца в главный столичный храм, дабы посоветоваться с Верховным Жрецом насчёт случившегося. Император брёл по потрёпанному, раскрошенному городу, обходя фрагменты разрушенных зданий и упавшие деревья, вывороченные из грунта с корнями; плёлся, ужасаясь и сокрушаясь. За императором семенил кортеж придворных, также угнетённых видами ущерба. Горожане на минуту приостанавливали восстановительные работы, чтобы почтительно поклониться проходящему мимо правителю.

Шен-Уаф Бах приблизился к главному храму, каменному, пирамидальному и оттого более устойчивому перед натиском стихий, чем обычные жилые строения. Один из придворных, опередив властелина, взбежал по лестнице и исчез в дверях, дабы предупредить Верховного Жреца о прибытии императора. Шен-Уаф Бах стал неторопливо подниматься туда же. Когда он по лестнице вознёсся к дверям святилища, сам Верховный Жрец – Шур-Оэф Бэх – вышел навстречу.

Шен-Уаф Бах и Шур-Оэф Бэх велеречиво поприветствовали друг друга. Затем император спросил Верховного Жреца, в чём, по его мнению, причина постигшего их стихийного бедствия и есть ли возможность предотвратить подобные беды в будущем.

– Я, Ваше Величество, как раз собираюсь проникнуть в Высшие Сферы Знаний, чтобы там получить ответ на этот вопрос, – ответил Шур-Оэф Бэх. – При этой процедуре разрешается присутствовать только жрецам, но для вас я сделаю исключение, тем более что среди ваших предков тоже были жрецы. Однако вашим придворным придётся на время покинуть пределы святилища.

Император отослал свиту, а сам, в сопровождении жрецов, в том числе и Верховного, прошествовал в священные недра храма.

Там жрецы стали производить действия, необходимые для ритуала вхождения Верховного Жреца в Высшие Сферы Знаний. Одни облачали Шур-Оэф Бэха в священные одеяния, другие разжигали огонь в священных светильниках, третьи окуривали помещение дурманящим священным благовонием, четвёртые готовили священный напиток в священной чаше…

Отхлебнув жидкость, Верховный Жрец прокричал священное звукосочетание, после чего допил до дна. Минуты три он пребывал в неподвижности, затем его ноги подкосились, и два жреца, подхватив его под руки, аккуратно уложили Шур-Оэф Бэха на приготовленную подстилку. Ещё несколько минут Верховный Жрец пребывал в оцепенении, а затем стал корчиться, биться в конвульсиях, изрыгая из уст звуки и пену. Звуки складывались в неразборчивые слова, лишь одно Шур-Оэф Бэх повторил несколько раз довольно внятно. Таинственное слово, не известное ни императору, ни жрецам, ни самому Верховному Жрецу, ни одному из жителей планеты Раедэм. Это было слово «Кондратюк».

Императору было жутко смотреть на мечущегося в беспамятстве Шур-Оэф Бэха, и глава государства отвёл взгляд в сторону, стал разглядывать озаряемую огнями светильников фреску на стене, где было изображено, как чудесная обезьяна по имени Памва рожает первого человека по имени Амад.