Кто умирает?

Многие культуры сделали из отрицания великий бизнес. Косметическая промышленность с оборотом в миллиарды долларов выпускает краску для волос, парики, корсеты, делает косметические пластические операции – а все для того, чтобы не показывать увядания, поспорить с мимолетностью и грустью, которая охватывает нас, когда мы понимаем, что тело непрерывно движется от рождения к смерти.

Так неблагодарны мы за уроки распада, за совершенное учение, согласно которому тело, с которым мы родились, постоянно стареет и в один прекрасный день может начать гнить. Плоть и ткани отваливаются от костей. Кости рассыпаются в пыль. Ветер несет эту пыль через леса и поля. Так пустая форма возвращается туда, откуда она пришла.

Мы обычно говорим, что больной находится на «стадии отрицания», если после выявления у него злокачественной опухоли он заявляет: «Здесь произошла какая-то ошибка. Это не может случиться со мной. В лаборатории к моим анализам что-то подмешали. Это у кого-то другого биопсия, только не у меня». Мы редко узнаем в отрицании постоянный побег ума от истины нашей мимолетности. Непринятие отрицания продолжает держать нас в тех же самых старых страданиях и страхах, невзгодах и потерях. Это напоминает пассажиров, которые трясутся в старом поезде по разваливающимся путям. Стаканы звенят, и с верхних полок падает багаж, тогда как мы продолжаем настаивать, что все это время мы медленно едем по живописной местности или же что мы вообще не покидали пределов станции. Ум отрицает несостоятельность наших моделей того, какими «должны быть» вещи.

Только исследование отрицания в нашем уме открывает нас для дальнейшей жизни, позволяет нам исследовать, кто живет, кто умирает и чем заканчивается весь этот процесс.

Отрицание – это отталкивание настоящего. Фактически, великая индустрия ума, производящая отходы, может иметь следующий лозунг «Отрицание – это наш самый важный продукт».

Однажды мне позвонил старый друг и сказал, что только что умерла его любимая тетушка. Он спросил меня, может ли группа, занимавшаяся в это время медитацией, почтить минутой молчания ее смерть. Я ответил: «Нет, этого делать не стоит, ведь в смерти нет ничего особенного». Пока вы читаете эту страницу, умирают сотни людей. Мы скорбим не о его тетушке, мы скорбим не о наших детях. Мы скорбим о себе. Мы скорбим о нашей потере. Тот, с кем мы общались, закончил свою партию в нашей общей игре в жизнь, которой мы так увлечены. Почтите эту потерю и доверьтесь чувствам, которые возникают, когда зеркало вашей любви оказалось разбитым. Не забывайте, что вы скорбите именно по себе. Найдите в своем сердце место для самого себя. В сердце вы чувствуете свою боль, а не боль других.

Как это ни парадоксально, вся похоронная индустрия основывается на отрицании смерти. Покойникам в рот набивают ткань, чтобы их впавшие щеки казались пухлыми. На их лицах растягивают довольные улыбки, чтобы окружающим казалось, что смерть в чем-то подобна поездке на вечеринку. Даже в смерти они отрицают смерть.

Стадия раздражения, мне кажется, знакома всем. Это насильственное столкновение с истиной, открытие себя реальности. «Черт возьми, это действительно так, но почему это должно быть так больно?» Злость не нужно осуждать, ее нужно признать, и ей нужно открыться. Вещи часто не являются такими, какими мы хотели бы их видеть. Всегда присутствует заблокированное желание, и из этого разочарования возникает гнев, страх и напряженность. «Почему я должен умереть? Почему я, а не какой-нибудь негодяй с улицы или мой сосед? Он не косит газон у своего дома, он орет на своих детей, он обманывает налогового инспектора! Почему же я?»

Кроме того, есть негодование против Бога. «Как Ты можешь делать это со мной? Ведь я всегда был таким хорошим. Каждое воскресенье я ходил в церковь. Я давал милостыню. Я хороший человек. Я даже работал с умирающими. Как это может случиться со мной? Это нечестно». И хотя мы вопием к Богу, обвиняя Его в «несправедливости», как часто мы благодарим Его за заботу, которой Он нас окружает?

Раздражение возникает из чувства беспомощности, которое всегда было, но теперь оказалось в Центре нашего внимания. «Почему это настолько мучительно? Почему жизнь такая запутанная и коварная?» Всплеск беспомощной ярости, которая накапливалась всю жизнь. Гнев – это просто изолирующее болезненное переживание. Быть с человеком, который раздражен «несправедливостью жизни», означает быть мягким и податливым для его огорчений, стать открытым пространством, в котором буря скоро утихает. Для этого нужно работать над собой.