Кто услышит коноплянку

- Пошла ты со своим... - И он выскочил из квартиры. Это было вчера. А сегодня она вновь и вновь думала о предстоящем дне рождения Аллы. Была в этом деле и другая сторона медали. Подруге исполнится сорок один год. Прошедшую дату - сорок лет из суеверных соображений Петрова отмечать не стала, и Софья ее тогда поддержала: "Мы с тобой в следующем году свое возьмем. Пир на весь мир устроим". Кто знает, стоит верить суевериям или не стоит, но для Аллы год выдался непростым, и она, на взгляд Софьи, с честью вышла из всех передряг. День рождения себе Петрова заслужила. А близких друзей у этой пусть взбалмошной, суетливой, но все-таки доброй и верной женщины было мало.

Все перевесил звонок Алле воскресным днем. Софья поздравила подругу, пожелала ей счастья. Алла, поблагодарив, неожиданно робко спросила:

- Сонюшка, ты... придешь? Я понимаю и не обижусь, честное слово. А может, перенесем мой день рождения, а?

- Глупости не говори.

- Нет, правда. Жизнь, как у желудя: не знаешь, с какой ветки свалишься и какая свинья тебя съест. Только чуть-чуть просвет наступает - и опять тебя по голове.

- Не переживай, у Воронова была своя жизнь, у тебя своя. Не должна ты свой праздник отменять. Ты что, плачешь?

Петрова действительно всхлипывала.

- Прекращай. У нее такой день, а она воду разводить вздумала.

- Сонь, у меня ведь беда...

- С дочерью что-то случилось? Что же ты молчала?

- Нет, с Наташенькой все в порядке. Собиралась ее в июне в Анталию свозить. Сама отдохнуть хотела. А то я, кроме базаров стамбульских, ничего в Турции не видела. Челнок челноком, одним словом.

- Так поезжайте. Слушай, прекращай реветь. Объясни все толком.

- Я деньги потеряла, - Алка взревела в голос.

- Понятно. И много?

- Много. Три тысячи баксов. Только поменять успела рубли.

- Алка, успокаивайся и слушай меня. В жизни есть только одна неразрешимая проблема - это когда человек умирает. Пока он жив - все поправимо. Нашла о чем реветь. Обидно, конечно, но не смертельно. Я тебя ссужу деньгами - отдашь, когда сможешь. Можешь частями, а не отдашь - не обижусь.

- Сонь, да ты что? Правда? - Алла на секунду прекратила всхлипывать, затем заревела опять: Так я еще паспорта, и свой, и Наташки, потеряла. Представляешь?

- Ну ты даешь, подруга. Как же ты умудрилась?

- На работу зашла. Ко дню рождения продуктов купила. Пакетов много было. А деньги, паспорта в маленькой сумочке лежали.

- Срезали, что ли?

- Нет. Мы с Тоней Шишкиной, ты ее знаешь, на бульваре посидели, покурили. Вот. Посидели, потрепались, а сумки все я от себя в сторонку положила.

- И дальше?

- А дальше встали и пошли. Может, сумка упала с пакетов, может, что еще... Я пакеты в обе руки, села в машину - и домой. Приезжаю, первым делом за деньгами полезла, а их нет. Ой, какая же я дура!

- А когда это все случилось?

- Два часа назад...

- Постой, а может, сумочка в машине лежит, под сиденье упала.

- Мы с Наткой все перетрясли, везде искали. Я уже и на бульваре побывала.

- Какой, кстати, бульвар?

- Волжский. Рванула туда, а вдруг, думаю, сумочка лежит там? Разбежалась, дура. Господи, ну почему мне так не везет?

- Ты же сама сказала почему.

- Почему?

- Ты сама сказала - почему. Судя по возникшей паузе, Алла решала, обидеться ей на "дуру" или нет.

- Что же мне делать, Соня? - Петрова решила не обижаться.

- Вечером встречать гостей. Ты уже приглашения всем направила. Ведь так?

- Обзвонила вчера, обещались семеро, если, конечно, ты придешь.

- Куда же я денусь? У меня, кстати, есть хороший знакомый в паспортном столе твоего округа. Думаю, решим проблему.

- Ой, что бы я без тебя делала, солнышко ты мое. Вороненок, а у меня тебе сюрприз есть.

- Какой еще сюрприз?

- Вечером увидишь. Целую, мне готовиться надо. Пока. * * *