Кто услышит коноплянку

- В твоих. За несколько последних лет я не сделал ни одного доброго дела. Представляешь? Неужели ты не дашь мне шанса?

- Какого шанса, Миша? - Лена ничего не понимала.

- Помнишь фильм "Морозко"? Мужик с медвежьей мордой ходил и кричал: "Кому сделать доброе дело?" Это про меня... - И потом, на секунду замолчав, Киреев, посмотрев прямо в глаза Лене, сказал тихо, но очень твердо: - Возвращайся к Никонову.

- Когда? - только и нашлась что спросить Лена.

- Прямо сейчас. Слава, конечно, порядочная скотина - это его слова, но ты ему нужна. А он - тебе. И, не дождавшись ответа, Киреев повернулся и шагнул в темноту. Спустя несколько секунд уже из-за калитки до Лены донеслось:

- А Казимирычу не верь. Это я как старый бабник тебе говорю.

- Почему не верить, Миша? Он честный и...

- Одинокий? Поэтому-то и не верь. Если мужик хочет, чтобы его пожалели, - он хочет этого не бескорыстно.

Глава тридцать третья

Легкие шаги и шепот: "Не беспокойся, мамочка, я его не отпущу, пока ты не вернешься... Он такой необыкновенный... Пока".

Киреев открыл глаза. За окном вовсю сияло солнце, его лучи играли на стене, книжной полке, репродукции шишкинской картины "Рожь". С Михаилом так бывало и раньше: просыпаясь в новом для себя месте, он не сразу мог вспомнить, где находится. Так и на этот раз. Только через несколько мгновений Киреев осознал, где он. За дверью шептались дочь и мама Назаровы. Он сладко потянулся. Хорошо! Чувствовал себя Михаил просто здорово.

- Мирей, сколько времени? - крикнул Киреев. Почти мгновенно открылась дверь и в ней показалось сияющее лицо девушки. Видимо, Мирей была все время рядом.

- Половина одиннадцатого, Михаил Прокофьевич. С добрым утром!

- С добрым утром! Ничего себе, из-за меня вы на работу не пошли? Увы мне! Простите.

- Что вы! - замахала руками Мирей. - Сегодня же суббота! Выходной. Вставайте, будем завтракать. Из кухни запахло блинчиками.

- Вы говорите - суббота? А я и не знал. Это... блинчиками так чудесно пахнет?

- Блинчиками, - засмеялась Мирей. - Вишневое варенье уже на столе.

- Без косточек?

- Конечно. Да, вам Вячеслав Павлович звонил. Он так вас благодарил.

- За что? - удивился Киреев.

- Как же? У него вчера ночью медовый месяц по-новому начался. К Никонову Елена вернулась. Представляете?

- Представляю.

- Вы... вы просто волшебник! - Из глаз девушки буквально лились на Киреева солнечные лучики. Только вчера к нам пришли и...

- И что?

- У нас будто изменилось все. В кои веки мне мой редактор сказал: "Голубушка Мирей". Обычно: "Назарова, с тебя еще сто строк. Поторопись!" Нет, правда, вы - волшебник.

- Я не волшебник, а только учусь, - Киреев был явно смущен восторгом девушки. Мирей накрыла завтрак в большой комнате. Такие дома, как тот, в котором жили мать и дочь Назаровы, в народе называют "финскими": частный дом на двух хозяев. Киреев успел осмотреться. Все уютно, красиво, но без излишеств. Много книг. Повсюду висели изделия из макраме.

- Я раньше увлекалась, - заметив его взгляд, пояснила девушка. - Михаил Прокофьевич, мы сейчас позавтракаем, а к обеду подойдет мама. Ее в больницу вызвали.

- Да я не хотел вас обременять столь долго...

- Обременять?! Мама обидится, если вы уйдете. Она бы не пошла на работу, да там у нее грудничок лежит...

- Кто?

- Грудничок. Малыш. У него венок нет. Точнее, их трудно найти. Капельницу в головку ставят. Медсестры наши боятся, что не попадут, вот мама и ходит капельницы ставить.

- Это, наверное, очень трудно?

- Ой, и не говорите! Я бы точно не смогла. А вы не стесняйтесь, кушайте... Вам чай или кофе?

- Мирей, а я не покажусь вам слишком... привередливым, если...

- Вы утром молоко пьете? Я к соседке сбегаю. Киреев был искренне тронут таким гостеприимством.

- Спасибо, не надо молока. - При смущении он прибегал к самоиронии. Так было и на этот раз: Вам это покажется странным, но нам, волшебникам, нельзя ни кофе, ни чая, ни тем более молока. От этого магическая сила уменьшается.

- Что же вы пьете, - выразительные карие глаза Мирей, казалось, занимали уже пол-лица девушки,

- простую воду?

- Зачем же? Есть одна травка, называется магикус мокрицитос.

- Магикус мокрицитос? - удивлению девушки не было предела. - А где же ее взять?

- У вас на огороде. Пойдемте, я сорву несколько листочков и буду счастлив. Огород у Назаровых был чист и ухожен, но Киреев без труда нашел то, что искал.

- Так это же мокрица! - засмеялась Мирей. - А мы ее вырываем и курам даем... Простите. Киреев еле сдержался, чтобы не засмеяться. Он сделал важное лицо:

- Пятый пункт устава волшебников гласит: "Старое золото редко блестит". Вы меня, конечно же, понимаете?

Мирей была явно сбита с толку. Она не понимала, шутит Киреев или говорит серьезно:

- Вы говорите: магикус мокрицитос?