Кто в овечьей шкуре? Как распознать манипулятора

Элен рассказала обо всех приемах, которыми Мэтт пытался заставить ее отказаться от своего решения. «Сначала он стал давить на чувство вины, спрашивая, как я могла нарушить торжественный обет, и сетуя на то, что теперь 15 лет жизни пойдут коту под хвост. Затем попытался пристыдить меня, рассуждая о том, что скажут друзья, соседи, семья. Развязка наступила, когда он принялся разыгрывать роль жертвы, продавая мне идею, что это он “пострадавшая сторона” и что я всегда была к нему несправедлива! – Элен рассмеялась. – Но я не повелась. Каждый раз, когда он доставал из рукава один из этих приемов, я говорила ему, что знаю, чего он добивается, и что трюк не сработает».

Я спросил Элен, какой из инструментов влияния из тех, что мы обсуждали, кажется ей самым эффективным. Она ответила: «По большому счету их два. Во-первых, я задала свои границы для этой ситуации, решив, что именно должно быть иначе, если мы когда-либо будем вместе. А во-вторых, предложила ему то, что кажется мне хорошим взаимовыгодным сценарием. Я сказала, что проведу с ним остаток жизни, если он окажется готов на протяжении длительного периода времени демонстрировать, что изменил свое поведение. Знаете, мы уже много раз пытались ходить к специалисту, но Мэтт всякий раз забрасывал это, говоря, что это “моя проблема”. Сейчас я знаю, что ему нужно измениться, и знаю, что об этом нет смысла говорить всерьез, пока он не пойдет на психотерапию и не будет посещать терапевта хотя бы какое-то время. Мяч на его стороне! Он знает, что должен сделать и чего я жду от него. Я понимаю, что он будет испытывать мою решимость. Но я знаю, что буду стоять на своем».

Честная борьба

Келли, женщина средних лет, поделилась со мной очень ценными сведениями о том, как ей удалось восстановить баланс сил в отношениях со своим очень манипулятивным сыном. Я спросил ее, какая часть терапии кажется ей самой полезной. Она ответила: «Больше всего мне помогло ваше предложение выбрать, за что я готова сражаться. Это было настоящее озарение. До этого я думала, что должна вступать в битву каждый раз, все время. Теперь я настаиваю на своем по важным вопросам, что бы он ни учинял. Я знаю, что он будет пытаться одолеть меня, но я не сержусь на него за это, потому что чувствую большую уверенность и знаю, как держать себя в руках. Но теперь я гораздо вдумчивее выбираю, за что сражаться. Я не волнуюсь по пустякам и не переживаю из-за тех вещей, битву за которые все равно проиграю. Я просто расстаюсь с ними. Возможно, я сейчас расстаюсь с идеей, что могу его контролировать. Я устанавливаю для себя рамки и принимаю ответственность за последствия. А все остальное – это его дело».

Келли сказала мне, что, хотя стычки с сыном кажутся ей неизбежными, характер этих «сражений» значительно изменился. «Наша борьба стала более честной и открытой. Я говорю ему, за что сражаюсь, и не извиняюсь за это. Он тоже сражается со мной, но теперь я по крайней мере понимаю, когда это происходит. Это совершенно другие ощущения – знать, что происходит между нами и чего следует ждать дальше».

Слова Келли нашли отклик в сердцах многих людей, с которыми я работал. Когда вы действительно понимаете, что происходит в отношениях, откуда берутся ваши проблемы, как часто люди вступают в борьбу, какие методы они будут, скорее всего, применять против вас, каких трюков следует ожидать, как реагировать на эти маневры, как позаботиться о себе, – все вокруг меняется.

Эпилог Бесконтрольная агрессия в снисходительном обществе

Социальное окружение и человеческая агрессия

Наши агрессивные наклонности и поведение не являются безусловным злом. На протяжении изрядной части истории человечества лишь самые сильные из нас могли справиться не только с угрозами со стороны других видов живых существ, но и с теми угрозами, источником которых были другие племена, сражавшиеся за ограниченные ресурсы в ежедневных попытках выжить. С расцветом цивилизации потребность в агрессии как непременном инструменте выживания человека существенно снизилась. Но, как показывает богатая история войн, этот основной человеческий инстинкт по-прежнему при нас и будет с нами еще какое-то время. Поэтому, если мы хотим, чтобы общество успешно развивалось, мы должны сконструировать культурные и общественные механизмы, которые помогут нам обуздывать наши агрессивные инстинкты и управлять ими.