Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков

А вот в Эгейском море полное и решительное превосходство было как раз за русским флотом, которому туркам теперь практически нечего было противопоставить. А потому в 1770 году эскадра Алексея Орлова без боя заняла стратегически расположенный остров Парос, базируясь на котором можно было легко контролировать как южную часть Эгейского моря, так и подступы к Дарданеллам. А заодно за несколько месяцев русские заняли еще двадцать семь островов Архипелага (так тогда называли острова в Эгейском море). Турки никак воспрепятствовать не могли: чтобы высадить на острова более-менее крупные силы, нужно было иметь превосходство или хотя бы равенство сил на море, а откуда оно после Чесмы?

Русские осваивались всерьез: на Паросе построили самое настоящее адмиралтейство, склады с боеприпасами и прочей военной амуницией, даже мраморные особняки для нового русского начальства (одним из начальников был бригадир Ганнибал, сын знаменитого «арапа Петра Великого» и один из предков Пушкина). Из России привезли даже корабельных мастеров – чтобы чинили большие военные корабли и строили всевозможные мелкие суда, парусные и гребные.

С чего начинает любая власть, осваивающая новоприсоединенные территории? Правильно, с налогов. Уже через неделю после высадки на Паросе адмирал Спиридов потребовал у греков все документы тамошнего «налогового ведомства», тщательно их изучил и вскоре объявил, что отныне они будут платить русским «десятину» – часть деньгами, часть вином, хлебом, прочей провизией, а также лесом (эскадра, собственно говоря, должна была жить на самообеспечении, русская казна расходы на ее содержание не потянула бы).

Греки повздыхали (белые придут – грабят, красные придут – грабят…), но деваться было некуда, пришлось платить. Благо не было нужды создавать свою, русскую «налоговую полицию». На островах давным-давно действовал отлаженный аппарат: там имелись как православные, так и католические общины, и их епископы давненько играли при турках роль губернаторов и городничих, судей и сборщиков налогов (турки, люди прагматичные и отнюдь не фанатики, долго и часто использовали «гяуров», как в вышеперечисленных, так и в дипломатических делах). Согласно известному высказыванию не родившегося еще тогда Дэн Сяопина: «Не важно, белого цвета кошка или черного, лишь бы мышей ловила». Так что оставалось лишь собрать всех этих «аппаратчиков» в рясах и поставить перед ними новые задачи – точнее, объяснить, куда теперь заносить.

Сколько налоговых поступлений было официально заприходовано для российской казны, а сколько осело в карманах надзирающих и управляющих, точно неизвестно. Тут уж каждый волен судить в меру своей испорченности. Однако, зная русские (и не только русские) традиции, смело можно сказать: мимо своего кармана начальство не промахивалось…

Да и при столь обширном строительстве приписок наверняка хватало – опять-таки старая добрая традиция всех времен и народов, должно быть, бытовавшая еще во времена строительства египетских пирамид, а то и раньше. Чтобы на время отвлечься от вульгарного казнокрадства и перейти к высокой поэзии, процитирую-ка я одно из стихотворений Редьярда Киплинга:

Далеко ушли едва ли
мы от тех, что попирали
пяткой ледниковые холмы.
Тот, кто первый лук носил,
всех других поработил –
точно так же, как сегодня мы.
Тот, кто первым в их роду
мамонта убил на льду,
стал хозяином звериных троп.
Он украл чужой челнок,
он сожрал чужой чеснок,
умер – и зацапал лучший гроб.
Так и шло – все шито-крыто.
Жулики и фавориты
ели из казенного корыта.
И секрет, что был зарыт
у подножья пирамид,
только в том и состоит,
что подрядчик, хотя он
уважал весьма закон,
облегчил Хеопса на мильон.
А Иосиф тоже был
жуликом по мере сил –
зря, что ль, провиантом ведал он?
Так что все, что я спою
вам про Индию мою,
тыщу лет не удивляет никого.
Так уж сделан человек:
ныне, присно и вовек
царствует над миром воровство…

А ведь были еще и казенные турецкие деньги и масса имущества, после появления русских оставшиеся бесхозными. Сколько из всего этого попало в казну, а сколько, деликатно выражаясь, казну миновало, уже никогда не определить точно.