– Да, так, но пока я бы не называла его «серьезным подозреваемым». До сегодняшнего дня у нас не было улик, говорящих о его причастности к какому-либо преступлению. Остается шанс, джентльмены, что мы ошиблись с подозреваемым. Вдруг фрагмент отпечатка большого пальца не даст совпадения?
– Так давайте узнаем!
– Узнаем, но не прямо сейчас.
Встреча завершилась вялыми рукопожатиями и натянутыми улыбками.
Лейтенант Охлер из полиции штата Флорида позвонил и сообщил ожидаемую новость: изучение конверта не дало ничего интересного. Два отпечатка, снятых с него, принадлежали человеку, ежедневно, примерно в полдень, разносившему почту.
Глава 29
К четвергу Бэнник устал от добрых пожеланий, письменных и устных, от выражения тревоги за его здоровье. Он дождался полудня, когда появлялся почтальон, надел перчатки и достал почту. В ней оказался очередной простой конверт с новым стихотворением внутри:
«Теперь она пишет про своего папашу», – сказал себе судья, глядя на листок, лежавший на кухонном столе.
Сумка стояла собранная. Он поехал в Пенсаколу, в торговый центр, и остановился перед тренажерным залом. Отперев свое Логово, положил последнее письмо в папку, немного прибрался, проверил камеры и записи на них. Убедившись, что его убежище в полной безопасности, он уехал в аэропорт и там три часа ждал рейса в Даллас, где позже сделал пересадку и уже в темноте приземлился в Санта-Фе. Авиабилеты, автомобиль и отель он заказывал на свое настоящее имя и оплачивал собственной кредитной картой.
Ужин Бэнник заказал в номер. Сначала он пробовал смотреть по телевизору бейсбол, потом уделил часок порноканалу. После этого он уснул и встал по будильнику в два часа ночи. Приняв душ и таблетку амфетамина, сложил в маленькую спортивную сумку инструменты и покинул отель. До Хьюстона было пятнадцать часов езды.
В девять часов по восточному времени он позвонил Диане Занг и сообщил, что находится в онкологической клинике в Санта-Фе. Сказал, что чувствует себя прилично и морально готов начать борьбу с болезнью. Он говорил бодро и даже пообещал вернуться в зал судебных заседаний до того, как по нему успеют соскучиться. Диана выдала в ответ поток обычных сочувственных фраз и сказала, что за него все волнуются. Он в который раз объяснил, что одной из причин лечения в удаленной клинике служит его нежелание устраивать суету. Его ждет долгий одинокий путь, который он должен пройти самостоятельно. В конце разговора его секретарша не смогла сдержать слез.
Какая преданная женщина!
Он выключил смартфон и вынул из него аккумулятор.
На заре он остановился на площадке отдыха под Эль-Пасо и сменил на машине номера. Теперь он управлял четырехдверным автомобилем «Киа», зарегистрированным на несуществующего техасца. Ехал осторожно, поставив круиз-контроль строго на требуемый лимит скорости, с соблюдением всех правил. Штраф за превышение скорости или, не дай бог, авария – и весь замысел сорвется. Бэнник вел машину, как всегда, в низко надвинутой бейсболке, не снимая темных очков. Бензин и еду покупал на действующую кредитку, заведенную на один из своих псевдонимов. Ежемесячные сводки о движении средств посылались на абонентский почтовый ящик в Дестине.
Он редко слушал музыку и аудиокниги, а неумолкающую болтовню по радио вообще не выносил. Одиночество в поездке он использовал для планирования следующего шага. Он обожал мелкие детали, плетение интриги, варианты «что, если…». Он давно стал профессионалом высочайшего класса, давно забыл о жалости, уже много лет назад уверившись, что его никогда не поймают. Ему случалось освежать в памяти свои старые преступления, тогда он снова и снова убеждался, что никогда ничего не упускает из виду.
Какую же он совершил ошибку?
Как это произошло? Ему необходимо было это выяснить.
До сих пор он жил с уверенностью, что ему никогда не придется планировать свой Уход.