Кто воевал числом, а кто – умением. Чудовищная правда о потерях СССР во Второй Мировой

Г.Ф. Кривошеев, отстаивая генштабовскую цифру потерь, заявил в интервью журналу «Итоги»: «Меня удивляет странное желание некоторых наших сограждан очернить армию и увеличить количество ее потерь во время войны. Фамилии этих людей вы и без меня знаете – Борис Соколов, Александр Руцкой, Дмитрий Волкогонов. Говорухин в своем фильме «Россия, которую мы потеряли» говорит, что мы несли потери в 10 раз большие, чем немцы. Руцкой говорил – в 14 раз больше. Поверьте, все это противоречит архивным документам Генштаба» [2]. Тех исследователей, которые пытаются объективно подойти к исследованию проблемы советских военных потерь и попытаться разобраться в нестыковках, которые имеются в официальных изданиях, обвиняют в фальсификациях [3]. Между тем еще в юбилейном 1995 году мне довелось встретиться с Кривошеевым и его командой на публичном выступлении в Государственной публичной исторической библиотеке в Москве. Когда Кривошеев озвучил исчисленную им и его сотрудниками официальную цифру потерь, я прямо спросил, какая у него в школе была оценка по арифметике. Генерал искренне возмутился и с пеной у рта начал доказывать, что окончил школу с золотой медалью. Публика же зашикала, что вопрос некорректный. Я возразил, что вопрос корректный, и привел пример с потерями Центрального фронта в Курской оборонительной операции в июле 1943 года, доказывающий как минимум трехкратное занижение потерь в сборнике «Гриф секретности снят» (этот пример приводится чуть ниже). Публика была потрясена, а Кривошеев и его соратники растерянны. Только несколько минут спустя один из членов авторского коллектива сборника, ныне покойный капитан 1-го ранга М.В. Филимошин, который непосредственно и считал потери в Великой Отечественной войне и которому я ранее в частном разговоре приводил тот же пример с Центральным фронтом в доказательство абсурдности их расчетов, бросился к микрофону и растерянно прокричал, что они, дескать, не могут отвечать за чужие цифры, которые кто-то когда-то указал в донесениях. Тем не менее авторский коллектив книги «Гриф секретности снят» продолжали и продолжают настаивать на соответствии своей суммарной цифры в 8 668 400 погибших истинной величине потерь. Критики они не слышат, поскольку имеют определенное идеологическое задание.

Как свидетельствуют участники войны И.А. Дугас и Ф.Я. Черон, «ох, как много неправды и полуправды нагородили Кривошеев и его команда! Авторы занялись мифотворчеством с надеждой, что молодое поколение не разберется в событиях». Опровергая с помощью немецких цифр явно заниженные данные сборника «Гриф секретности снят» о смертности советских военнопленных – всего будто бы 1,4 млн. человек, Дугас и Черон также приводят свидетельство Ф. Сетина, работавшего в Центральном архиве Министерства обороны: «Однажды накануне обеденного перерыва, из отдельного читального зала, отгороженного от нас глухой стеной, вышла группа молодых людей. В этом зале работали люди с особо секретными документами.

Как потом выяснилось, это были офицеры Генерального штаба, в большинстве полковники, симпатичные, широко образованные и культурные, знающие себе цену. Как офицер в отставке и фронтовик, я потянулся к ним: в столовой, в курилке или в комнате отдыха то и дело включался в общую беседу с коллегами. Из обрывков разговоров я понял, что они занимаются подсчетом безвозвратных потерь наших войск за годы войны, для чего просматривали все архивные фонды, имеющие к этому отношение. Как мне сказали, предыдущая группа высчитала цифру более чем в тридцать миллионов. «Наверху» эту цифру не приняли. «Слишком много», – сказали. И сформировали новую группу» [4]. Очевидно, группа М.А. Гареева и Г.Ф. Кривошеева и стала той группой, которая посчитала так, как нужно было «верхам».

Характерно, что в прямом эфире программы Владимира Познера «Времена» президент Академии военных наук генерал армии М.А. Гареев, отстаивая официальную цифру потерь, невольно проговорился, когда заявил, обращаясь к собравшейся в студии аудитории, что «необязательно вам знать эти все цифры» [5]. Беда в том, что официальная цифра потерь уже стала составной частью мифа Великой победы, призванной оправдать советское прошлое.