Кто Вы, барон Калманович?

Не успели отзвучать полицейские сирены под стенами отеля «Шератон», а раввин Гринвальд уже упаковал вещи и большой скоростью летел в Нью-Йорк, несмотря даже на то, что начинался шабат, и раввинам негоже было встречать его в воздухе. И хотя ему пришлось в свое время давать показания ФБР по этому делу, но никакого ареста не последовало. Можно предположить, что раввин сам в это время работал на ФБР или, что более вероятно, послужил приманкой для ареста неуловимого Калмановича, о чем сам и не подозревал. Я склоняюсь ко второй версии, потому что, оказавшись в США, Гринвальд, по Фридману, развернул кипучую деятельность по освобождению Шабтая. Подключил даже республиканца Бенджамина Гиллмана – члена Палаты представителей. Фридман цитирует его слова из характеристики на Калмановича: «Калманович пользуется широкой репутацией за свою порядочность и деловые качества». После этого, нашего героя освободили под залог, и он сбежал в Израиль.

Но опять мы сталкиваемся с неувязкой в реконструкции. В книге ясно написано, что все это происходило после того, как Калмановича «экстрадировали в Америку для суда по обвинению в мошенничестве». Однако, никаких подтверждений того, что Калманович был привезен в США – нет. В архивах Манхеттенского Федерального суда нет ни одного упоминания об этом деле. Близкие друзья Шабтая тоже уверяют, что его в Нью-Йорк не привозили.

Существует еще одна версия ареста и чудесного освобождения Калмановича. Полгода проводит он в Лондоне под домашним арестом, потом его выпускают под залог в полмиллиона фунтов стерлингов. Никто не ломает за него копья, Шабтай сам платит за свою свободу, а потом, словно желая восстановить попранную справедливость, добивается разрешения на въезд в США, и проходит там проверку на детекторе лжи. Для чего? А для того, чтобы доказать свою непричастность к аферам. Госдепартамент и Пентагон согласно кивают, что вот, мол, все так и есть, и Каламанович чист, как стекло в часах, но тем временем, тайно от «потерпевшего» обращаются в Министерство обороны Израиля, что согласно их данным, Калманович и его партнеры по бизнесу поставляют в СССР информацию о секретных технологиях США. Больше того, они просто давят на правительство Израиля, требуя разобраться со шпионом. Звучат даже какие-то невнятные угрозы, поэтому сигнал из Вашингтона принят и делу дан ход. Мы можем только предполагать, для чего Америке был нужен «Калманович за решеткой». Но, если следовать этой версии, то лондонский арест начинает приобретать иной смысл. Официальная версия мошенничества в этом случае не выдерживает никакой критики.

Выпущенный под залог Калманович, то ли из лондонской тюрьмы, то ли из американской (не суть уже и важно), выезжает в Израиль. Но только для того, чтобы вновь оказаться в тюрьме.

Часть третья. Израильский арест

В Израиле его ждали, и был уже даже подписан ордер на его арест. Но сразу по приезду, Калманович лег в клинику для удаления катаракты. Несмотря на то, что операция прошла быстро и легко, в ШАБАКе решили проявить гуманность и подождать недельку, чтобы дать больному немного оправиться. Сам же герой решил, что послеоперационный период пройдет успешнее, если провести его с некоторой приятностью и не в одиночестве. Уже через день стало известно, что Калманович находится на своей вилле с 18-летней девицей. Главой отдела по борьбе с советским шпионажем тогда был Рами Швили. Сообщение о девице возмутило его до глубины души, и, не дожидаясь окончания восстановительной недели, он вызвал Шабтая на допрос: «Если он в состоянии заниматься любовью, то вполне может и давать показания!».

Все было обставлено так, словно речь шла, всего-навсего, об очередной деловой встрече в гостинице. Все происходило как обычно. Шабтай пересел в машину ШАБАКа на одной из тель-авивских улиц, которая отвезла его не в отель, а в центральный офис этой организации. А там его уже ждали.

Произошел короткий диалог.

– Игра закончилась, Шабтай, – сказал Швили, ожидая, что последует долгая тирада и комбинатор, как всегда, выскользнет, выйдет сухим из воды. Но этого не произошло.

– Да, – только и сказал Калманович. – Игра закончилась.

И принялся подробно рассказывать о своей шпионской деятельности на протяжении 14 лет. А ведь стоило ему только начать отрицать все предъявленные обвинения, как его бы и отпустили. Потому что никаких доказательств вины Калмановича у них не было. До сих пор мы не знаем, почему он так поступил. Возможно, что из двух зол он выбрал меньшее? И арест его как шпиона, казался ему не таким уж и страшным, как, например, обвинение в финансовых аферах, предъявленное Национальным банком? А может, причастность к шпионажу как-то возвышала его в собственных глазах, чего нельзя было сказать о банальной уголовщине.