Кто вы, мистер соблазнитель?

Он улыбнулся, вспомнив детские и юношеские годы. Конечно, старшие сестры нередко бранили и дразнили младшего брата, но все четверо всегда жили дружно. До тех пор, пока на Винни не навалилось горе, вынудившее его отдалиться, ради сохранения рассудка, от родственников. Он тяжело вздохнул и промолвил, как бы подытоживая свои размышления:

— Теперь мы редко общаемся.

— Это плохо. После смерти мамы, четыре года назад, мне так была нужна поддержка близкого человека, родной души, способной разделить свалившееся на нас с отцом несчастье. Мне было очень тоскливо.

— Тоска порой настолько глубоко проникает в сердце, что лучше ни с кем ею не делиться, даже с близкими людьми. Иначе сердце может не выдержать, — с грустью отметил Винни и, поймав себя на том, что пора перевести разговор в иное русло, умолк.

Раздался звонок в дверь.

— Кого это еще черт принес? — пробормотала Норин, вставая с дивана. Она отперла дверь, и в дом вошла пожилая женщина, еще сохранившая следы былой красоты.

— Я, кажется, не вовремя, — воскликнула она. — Извините, не ожидала, что у вас в гостях джентльмен.

— Поверьте, это не то, что вы подумали, — сухо обронила Норин.

Винни рассмеялся и подошел к даме.

— Будем знакомы! Меня зовут Винни Пасторелли. А вас? — Он тепло пожал ей руку.

— Эмили Уинстон, я живу по соседству, — ответила она, слегка порозовев и сверкнув голубыми глазами.

— Рад с вами познакомиться, миссис Уинстон! Не выпьете ли с нами чашечку кофе?

— Спасибо, но кофеин мне противопоказан, я не сомкну глаз до утра. Вы очень любезны! Норин, я заходила к вам раньше, но никого не застала. Я хотела вас угостить. — И она вручила Норин большую жестяную банку овсяного печенья.

— Вы нас так скоро разбалуете, Эмили! — смутилась хозяйка дома. — Папа будет очень рад, он обожает этот сорт.

— Чепуха! — возразила Эмили. — Вы мои добрые друзья и соседи. Кого же еще мне угощать, если не вас?

— Может, все-таки посидите немного?

— Нет, милая, мне пора спать. Угощайте вашего гостя, — улыбнулась Эмили. — Мне почему-то кажется, что он истинный джентльмен. Приятного вам обоим вечера! — С этими словами соседка повернулась и ушла.

— Какая мудрая и прекрасная леди! — воскликнул Винни.

— И как это вам удалось ее очаровать? — рассмеялась Норин, вновь садясь на диван. — Хотите печенья?

— Не откажусь, — взял Винни угощение. — Какая прелесть!

Он с наслаждением разгрыз печенье, приправленное корицей, и сделал глоток кофе.

— Я дам вам немного с собой, Эмили часто приносит нам угощение, — сказала Норин и, доев свое печенье, поставила банку на стол и взяла в руку чашку. — Она чудесная женщина, у нее такое доброе сердце! Жаль, что она одинока.

— Она вдова?

— Ее муж скончался семь лет назад, детей у них не было. Мне так жаль бедную Эмили!

Внезапно Винни ощутил острое желание уйти. Нет, убежать! Он больше не в силах был видеть милое лицо Норин, и особенно ее грустные и нежные глаза. Их взгляд пронизывал его насквозь, до глубины души, пробивая защитную оболочку, которой он так дорожил.

Винни предпочел бы сохранить их с Норин отношения в рамках непринужденности и беззаботного веселья. Проникаться к ней серьезным чувством он не желал, потому что знал, как долго ноет потом сердце, растревоженное истинным участием и взаимопониманием.

— Ну, мне, пожалуй, пора! Завтра утром я дежурю в пожарной части. Спасибо за угощение.

Он поднялся, не обращая внимания на ее изумленное лицо.

— Подождите минуточку, я отсыплю вам в пакет печенья! — Норин схватила жестяную банку и убежала на кухню.

Винни слегка успокоился и обрел способность трезво оценивать ситуацию. В конце концов, они с Норин оба страдают от одиночества. И он как мужчина вполне мог бы ей помочь, сохраняя контроль над эмоциями и не раскрывая перед ней свою истерзанную душу. Когда она вернулась в гостиную с кульком в руках, Винни улыбнулся:

— Вы меня балуете!

— Но сами вы вряд ли испечете такое печенье, Винни! Я рада поделиться, — ответила Норин, вручая ему кулек.

Они вышли из дома на свежий воздух.

— Как приятно перекусить в такую славную ночь печеньем и молоком!

Винни представил, как Норин, одетая в нежно-розовый халатик, потчует на кухне сына овсяным лакомством с молоком. Он слегка наклонился к ней и тронул пальцами прядь ее волос. Они оказались мягкими и шелковистыми на ощупь, как он и ожидал.

Глаза ее расширились от этого нежного прикосновения, губы слегка раскрылись, и он подумал, что почувствует сладкий привкус корицы, если они поцелуются. Рука его скользнула по ее щеке и подбородку. Норин глубоко вздохнула, и у него чаще забилось сердце.

Ему хотелось ее поцеловать, и она это знала и тоже хотела этого, что угадывалось по ее глазам и застывшему в ожидании телу.

— Мне хочется вас поцеловать, — тихо произнес Винни, поглаживая ладонями ее лицо. — Но раз мы не считаем нашу встречу романтическим свиданием, это неуместно. — Он опустил руки и отпрянул. — Вот когда вы решитесь назначить мне свидание, я зацелую вас до смерти.