Кто вы, mr. Gorbachev? История ошибок и предательств

Мне известны случаи, когда под определенного политически значимого депутата специально создавали профильный комитет, дабы депутат не остался вне «статусного» кресла. Но в официальных документах об этом историк не найдет даже упоминания. Истинную ситуацию можно узнать только от очевидцев, наблюдавших борьбу фракций за профильные комитеты.

Однако полагать, что телеграммы посла СССР Ю. Андропова в Москву не отражали действительной ситуации, сложившейся в народной Венгрии в 1956 году, нет никаких оснований. Более того, ознакомившись в статье А. Стыкалина с телеграммами Андропова, я поразился сходству ситуации в Венгрии 1956 года и ситуации в Литве в 1989–1990 годах.

Так, в телеграмме, направленной Андроповым в Москву в конце июня 1956 года, звучит беспокойство о том, что органы государственной безопасности Венгрии «не проявляют должной решительности в борьбе против контрреволюционных элементов, которые стали вести себя недопустимо нагло». В другой телеграмме Андропов сообщает, что: «нерешительность Политбюро и ряд беспринципных уступок, которые оно делало без всякого политического выигрыша, сильно расшатали положение венгерского руководства, а похороны останков Райка еще больше способствовали этому».

В последней телеграмме, отправленной в МИД СССР 23 октября, перед самыми событиями, Андропов докладывал: «Во всех этих высказываниях видна растерянность венгерских товарищей и, как нам кажется, известная потеря уверенности в том, что из создавшихся затруднений еще можно выйти. Нам представляется, что в создавшейся обстановке венгерские товарищи вряд ли смогут сами начать действовать смело и решительно без помощи им в этом деле».

То же самое происходило в Литве в 1988–1990 годах. В республике нарастали сепаратистские настроения, а Москва не реагировала. Республиканское партийное и советское руководство было в растерянности. При этом замечу, что мне не нравился мелочный диктат Москвы в отношении Литвы, о чем я не раз заявлял на пленумах ЦК Компартии Литвы. Я также был не против того, чтобы республика стала самостоятельной, но осталась бы в сфере советского влияния, сохранив с СССР тесные политические и торгово-экономические связи. Но когда, пользуясь безучастной позицией ЦК КПСС и нерешительностью в действиях Бюро ЦК Компартии Литвы, в республике были фактически «подавлены» сторонники советской власти, я также стал слать в ЦК КПСС тревожные письма.

А кто же в Советской Литве рвался к власти в 1988–1990 годах? Их лидером был музыковед В. Ландсбергис, обласканный советской властью по причине того, что его отец с 1927 года работал на НКВД, а затем КГБ СССР. Сам же Ландсбергис 20 лет являлся информатором КГБ, строчившим доносы на коллег. Чтобы не продолжать длинный список советских коллаборантов, претендовавших на власть в Литве в 1988–1990 годах, я сообщу, что из 35 членов Инициативной группы «Саюдис», объявившей поход за независимость, 17 были коммунистами, а 16 человек – сотрудничали с КГБ Лит. ССР.

Неслучайно Людас Дамбраускас, патриарх литовских диссидентов, приговоренный в 1945 году советским трибуналом к расстрелу, помилованный, но дважды сидевший за антисоветизм в советских лагерях, в 2001 году в своей прощальной книге «Išeinančiojo mintys» («Мысли уходящего») так писал о литовской постсоветской элите, прорвавшейся к власти в 1990 году: «Творцы коммунистического рая в Литве не ушли из активной политики, а перекрасили фасад своих реформ в другой цвет, оставшись и далее руководить на “демократических” началах. Поэтому до сих пор барахтаемся в болоте независимого государства, не понимая, что идеологи этого государства – те самые политические аферисты, которые в советской империи почти достигли вершин светлого коммунистического завтра» (Dambrauskas. L. Išeinančiojomintys. Vilnius: Gairės, 2006).