Кто вы, mr. Gorbachev? История ошибок и предательств

Вспоминая бессмертный тезис Маркса «Бытие определяет сознание!», вернусь к экономическим проблемам социализма в СССР. Именно так называлась последняя фундаментальная работа Сталина, опубликованная в 1952 году (Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. М.: Госполитиздат, 1952).

Основные ее положения свидетельствовали, что Иосиф Виссарионович осознавал сложившуюся в СССР непростую ситуацию с социалистическим строительством в СССР. Он в своем труде завуалированно предложил вернуть элементы переходного периода от капитализма к социализму, заявив, что госсобственность «является не единственной и даже не лучшей формой национализации». Таким образом, Сталин фактически поставил вопрос о разумном разгосударствлении советской социалистической экономики.

Напомню, что именно при Сталине в феврале 1949 года было принято Постановление Совета министров СССР «О коллективном и индивидуальном огородничестве и садоводстве рабочих и служащих». Согласно ему произошла массовая безвозмездная передача земель в распоряжение граждан для развития коллективного и приусадебного садоводства. Накануне горбачевской перестройки около 50 % граждан в России имели приусадебные участки, которые многих спасли от голодной смерти в годы бандитской приватизации в 1990-х годах.

Первым на практике рекомендации, высказанные Сталиным в работе «Экономические проблемы социализма в СССР», реализовал в начале 1980-х годов председатель Центрального военного совета ЦК КПК Дэн Сяопин. По его инициативе в Китае были соединены преимущества социализма с преимуществами рынка. В результате Китайская Народная Республика сегодня стремительно наращивает экономический и научный потенциал, успешно решает проблемы повышения жизненного уровня населения и вышла на уровень мировой державы (см.: Дэн Сяопин. Строительство социализма с китайской спецификой. М.: Наука, 1997).

К сожалению, после смерти Сталина Хрущев и Брежнев вопросами теории социалистического строительства не занимались. Идейно-теоретический багаж большинства кадров хрущевско-брежневского периода представлял собой набор цитат из работ классиков, трудов которых они не читали, да и не желали читать. Это были заурядные начетчики, выдававшие себя за убежденных марксистов-ленинцев. Даже уже упомянутый идеолог КПСС М. Суслов, создавший огромную личную картотеку цитат классиков марксизма-ленинизма, не сумел творчески применить марксистко-ленинскую теорию к потребностям насущного строительства социалистического общества в СССР.

Именно по инициативе М. Суслова понятие «развитой социализм» появилось в докладе Л. Брежнева, прозвучавшем на XXIV съезде КПСС (март 1971 г.). В октябре 1977 года понятие «развитой социализм» было закреплено в новой Конституции СССР. Но оно было явно надуманным.

Иначе как объяснить, что население стран социалистической ориентации Восточной Европы – Германской Демократической Республики, Чехословацкой Социалистической Республики, Венгерской Народной Республики, только строивших «развитой социализм», жило на порядок благополучнее, нежели советские люди? Не случайно советский народ в декабре 1991 года отказался от «развитого социализма» и безропотно принял распад СССР.

Андропов и партноменклатура

Первым после И. Сталина к вопросам совершенствования практики социалистического строительства в СССР обратился Ю. Андропов. Не сомневаюсь, что он планировал осуществить в СССР нечто подобное китайскому Дэн Сяопину. Этот вывод подтверждает уже упомянутая статья Юрия Владимировича: «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР».

В этой статье Андропов, отстаивая главный постулат марксизма – уничтожение частной собственности, предупреждал, что «превращение “моего”, частнособственнического в “наше”, общее – дело непростое. Переворот в отношениях собственности отнюдь не сводится к единовременному акту». Фактически тем самым Юрий Владимирович иносказательно повторил рекомендацию Сталина о возращении в СССР длительного переходного периода от капитализма к социализму и разумному разгосударствлению советской экономики. Более ясно по этому поводу Андропов высказаться не мог, так как в Политбюро и в ЦК было немало ортодоксов, которые понимали марксизм слишком буквально.