Кто вы, профессор Амбридж? (СИ)

— Это было бы так, если бы не крестраж… — сказала та, потерев подбородок. — Пока жив Поттер, будет жить Волдеморт. Погибнет Поттер с крестражем вместе — получится убить Волдеморта, если до того уничтожить другие крестражи. А вот убивать Волдеморта, пока жив мальчишка, смысла нет.

— То есть, получается, «один из них должен погибнуть от руки другого» — это однозначно о Поттере?

— Может, так, а может, и нет… — задумчиво произнесла Ингибьёрг. — Слишком много в этом пророчестве понапутано.

— Ингибьёрг, я сейчас еще вводную добавлю, — сообразила вдруг Марина Николаевна. — В прошлом году, когда Волдеморт обрел тело, он не воспользовался крестражем, он провел другой ритуал. И для него он взял… сейчас… кость отца, плоть слуги и кровь врага, то есть Поттера… Что смешного я сказала?

— Да то, что этот ваш Волдеморт совсем на голову слаб! — сквозь хохот проговорила старуха. — Кровь врага, ха! Волдеморт взял его кровь, веря, что это добавит ему силы, и, думая о могуществе, принял в себя часть тех чар, которыми защитила сына мать, умерев за него! Его тело хранит память о её самопожертвовании, и пока существуют эти чары, живёт и Поттер!

— Погодите, я совершенно запуталась… — Марина Николаевна взялась за голову. — То есть… если убить Поттера, то умрет крестраж, а не он сам? Потому что связь с Волдемортом обеспечивает не только крестраж, но и кровь? И раз жив Волдеморт, то и Поттер выживет?

— Грубо говоря, да, хотя возможны нюансы, — серьезно ответила Ингибьёрг. — Но я пока не стала бы ломать Поттеру шею, он это и сам превосходно проделает. Хотя имейте в виду, Долорес, если другого выхода не будет, вероятно… придется.

— Будем надеяться, до этого не дойдет, — тяжело вздохнула она. — Какой-то у меня сумбур в голове…

— Ничего, за ночь уляжется, — заверила старуха. — Утро вечера мудренее. Кстати, утром вы обещали мне лыжную пробежку.

— Да, я помню, просто сегодня пришлось сорваться по делам. Завтра в семь.

— Отлично!

Распрощавшись с Ингибьёрг, Марина Николаевна отправилась к себе, думая о том, что некоторые моменты удалось прояснить, но вот рассказывать об этом Снейпу нельзя, он Пожиратель, как-никак. И дело не в том, что он может донести полный текст пророчества Волдеморту, вряд ли это в его интересах… Нет, просто его могут и допросить, пускай даже по любому другому поводу. Он ведь сам говорил, что Волдеморт — очень сильный легилимент!

*

Утром проснувшиеся пораньше были вознаграждены дивным зрелищем. Спортсменов на стадионе прибавилось, и Марина Николаевна скромно уступала лыжню, когда мимо, вздымая тучи снежной пыли, с пронзительным посвистом лыж проносилась могучая Ингибьёрг: седые косы развевались за спиной, повязка на лбу уже взмокла… На прорицательнице был только толстой вязки длинный свитер с оленями да рейтузы, но от холода она явно не страдала.

— Хорошо, бодрит! — довольно сказала она, затормозив на полном ходу и обдав снежными брызгами стайку первокурсников, с восторгом наблюдавших за представлением.

— Вы в прекрасной форме, — сделала ей комплимент Марина Николаевна.

— Ну, это я уж давненько не разминалась, — Ингибьёрг оперлась на лыжные палки. — По молодости-то, бывало, целый день на лыжах, а морозец у нас не чета здешнему… Горки тут подходящей не видели?

— Там вон склон у озера неплохой, — указала та. — Ребята на санках катаются, до середины озера долетают.

— О! Пойду опробую… А вы?

— Нет, я с горок кататься боюсь, — честно призналась Марина Николаевна. — Мне и так неплохо.

— Ну, дело хозяйское… — прорицательница понизила голос и спросила: — Как, уложилось в голове это всё?

— Почти. Правда, я пока не знаю, что с этим делать.

— Ничего, постепенно поймете. Так-с… до завтрака еще далеко, так что посторонитесь-ка!

Марина Николаевна сделала еще пару кругов и пошла обратно в замок, заодно загнав под крышу первокурсников, кое-кто из которых выскочил на холод без шапок, что следовало поставить на вид их старостам. Ну и, разумеется, в холле их встретил Филч…

— Опять! — горестно сказал он, глядя, как на чистый пол сыплются комья снега и капает вода.

— Мистер Филч, — начала было Марина Николаевна, но он только вздохнул:

— Что уж там, подотру, работа моя такая… ходить да подтирать…

— Да бросьте вы, дел-то на минуту, — она вынула палочку, почистив пол, а заодно высушив учеников, которые тут же разбежались.

— А скоро праздник этот, будут таскаться туда-сюда, мусорить бумажками всякими да фантиками, — бубнил Филч, следуя за ней, как привязанный.

— Какой праздник? А, Валентинов день!

— Да, он самый…

— Надо же, как быстро время идет, — подивилась Марина Николаевна и покосилась на завхоза. — Вы что-то хотели спросить, мистер Филч? Тогда спрашивайте поскорее, мне еще надо переодеться перед завтраком.

— Ну… это… мадам Амбридж, может, не откажетесь в Хогсмид… по чашечке чаю… — выговорил тот и сделался совершенно невозможного багрового цвета.

— Как это мило с вашей стороны, мистер Филч, — выдавила она улыбку, переварив сказанное и сообразив, что это приглашение. — Ближе к делу будет видно.

«Вот еще не было печали!» — подумала она, спасшись бегством.

*