Кто вы, профессор Амбридж? (СИ)

— Они принадлежат школе, мадам, — пояснила Летти. — Поэтому носят школьный герб. А свободные могут одеваться, как хотят. Винки носит ту одежду, которую дал ей хозяин, потому что это всё, что осталось у нее на память о нем. Добби натягивает на себя всё, что ему захочется. А Летти… Летти не может носить вещь хозяина, это перчатка, и она слишком большая… — она опустила уши. — Поэтому Летти взяла школьное полотенце, чтобы не отличаться от других. Чтобы не презирали. И уже почти все забыли, что Летти тоже свободная…

Марина Николаевна задумалась. Думалось плохо, потому что в голове всё еще гудело.

Домовики, которых ей доводилось видеть, обычно носили полотенца или наволочки с гербами или монограммами владельцев. Словом, не одежду, а какую-нибудь кухонную или постельную принадлежность. Это Марине Николаевне совершенно не нравилось.

«Ну, можно подумать, мало традиций я уже нарушила», — подумала она и, велев Летти обождать, ушла в спальню, откуда вскоре вернулась со свернутой вещью в руке.

— Летти, — сказала она, — скажи, ты действительно хочешь стать моим и только моим домовиком?

Та закивала.

— Летти хочет!

— Тогда я рада буду принять твою службу, — помолчав произнесла Марина Николаевна. — Ну а поскольку я освобождаю тебя от свободы, которая тебе не нужна, то прими вот это и носи вместо дурацкого полотенца. И почистись!

Летти несмело протянула лапку за предложенным, а когда дотронулась до руки Марины Николаевны, что-то будто гулко ухнуло, так, что уши заложило.

— Это что было?

— Магический контракт, госпожа, Летти теперь ваша, — пояснила Летти, каким-то образом успевшая избавиться от полотенца и нарядившаяся в то, что дала ей Марина Николаевна: это была тонкая черная кашемировая водолазка с коротким рукавом. Летти водолазка доходила до колен и вполне могла сойти за платье.

Вообще-то, она купила ее в расчете еще немного похудеть к лету, но ладно уж… А наколдовать свою монограмму не так сложно.

— И подпояшься, не люблю распустёх, — велела Марина Николаевна. — Да, в чистом виде ты мне нравишься гораздо больше! Что, приказ нового хозяина отменяет проклятие старого?

Летти мелко закивала, в восторге разглядывая свой новый наряд.

— Вот и хорошо. А теперь — спать. И разбуди меня, пожалуйста, пораньше, мне надо до завтрака зайти в больничное крыло… а я, боюсь, не услышу будильник.

— Летти разбудит! — заверила домовушка.

— Кстати, а где ты ночуешь?

— Где и остальные домовики, на кухне, госпожа.

— Ну это не дело, — поморщилась Марина Николаевна. — Устройся хоть на диване или в кресле, и плед возьми.

— Госпожа так добра! — прослезилась Летти.

— И называй меня по-прежнему — мадам, — попросила та. — Вовсе не обязательно всем и каждому знать, что теперь ты слушаешься только меня.

— Как прикажет мадам! — был ответ.

Часть 31

Утром Марина Николаевна без спешки наведалась в больничное крыло, сказав мадам Помфри, что поскользнулась на лестнице и ударилась. Та никаких отклонений не нашла, из чего следовало, что целитель из Снейпа недурной. Впрочем, он же сказал, что Летти помогала, а у домовиков своя, особая магия…

В холле спешащие на завтрак ученики бросали взгляды на громадные песочные часы факультетов… и замирали, протирая глаза: в гриффиндорских было почти совсем пусто.

— Это что же вы такое сотворили? — с интересом спросил Драко Малфой у Уизли. — В прошлый раз, помнится, вас так наказали за дракона…

— Надо будет — скажут, — мрачно ответил тот.

Отличившаяся четверка сбилась вместе, но если Лонгботтом старался не поднимать глаз, а Уизли мрачно помалкивали, то Поттер явно жаждал справедливости.

— Долорес… — на лице МакГонаггал читалось недоумение пополам с негодованием. — Скажите на милость, каким образом мой факультет потерял две с лишним сотни баллов за одну ночь?

— Осмелюсь напомнить, — сказал Снейп, — что для некоторых личностей это труда не составляет. Вы же сами, помнится, сняли с них полтораста баллов, разве нет, Минерва?

— Да, но… но то был вопиющий случай нарушения дисциплины и…

— Это тоже был вопиющий случай, — невозмутимо ответила Марина Николаевна. — Но, полагаю, лучше обсудить его после завтрака. А еще лучше — когда вернется директор.

— Ваша почта, мадам, — просунулся к ней Филч и подал несколько конвертов и газету.

В зале было шумно — совы разносили почту, и Грейнджер первым делом уткнулась в «Пророк», прочитала передовицу и ахнула.

— Шестеро Пожирателей схвачены и дают показания, двое убиты… Гарри!

— Я же говорил, что это правда! — воскликнул тот в ответ и протянул руку за газетой. — Дай сюда… Там есть что-нибудь про Бродягу?

Грейнджер не успела ответить: большая сова швырнула красный конверт точно в лоб Поттеру.

— Ой, лучше беги отсюда! — взмолился Уизли, а вслед за ним и Лонгботтом: оба получали из дома громовещатели, а этот, судя по всему, должен был вот-вот взорваться.