Кто Вы, «Железный Феликс»?

Далее Брауде писала о единственной улике и «без всяких собственных усилий найти правду повторяла (и снова неверно), аргументацию защитника Колерова — т. Крыленко. Она обвинила политбюро в фальсификации этой улики. Но на это даже Крыленко не указал, ибо для таких обвинений надо иметь данные. Но тот об этом только думал, а в своей защите благоразумно умолчал и эту мысль высказал при своем нелегальном и вопиющем допросе осведомительницы, не имея на то никакого права». «Из совокупности дела, — писал Дзержинский, — видна полная добросовестность политбюро. Получив печать в апреле, посылают в губчека, не арестовывают (и нет никаких данных, чтобы осведомительница требовала ареста, значит, и они в порядке, видно, это человек политически наивный), т. к. нет у них данных других на активность Колерова. И только в конце августа после нашей телеграммы его арестовывают. Где же здесь фальсификация политбюро? — фальсифицируют в апреле, чтобы после телеграммы циркулярной ВЧК в августе арестовать!! Вот величайшее легкомыслие заключения т. Брауде.

Все ее выводы поэтому и заключение неправильны. В оценке ареста самого главного она не отметила: Колерова как активного правого с.-р. можно было бы не арестовывать (хотя можно было и арестовать). Но здесь вмешался новый элемент — это протекция, которую обрел ненавистный для всех коммунистов Судогды прохвост Колеров у Крыленко. И меня не удивляет активное отношение коммунистов к этому аресту. Колерова нельзя было не арестовать. Его надо было выслать из Судогды без права возвращаться во Владимирскую губернию хотя бы на час. Поведение Крыленко, гостя Колерова на отдыхе и вступившего в исполнение роли адвоката, члена ВЧК и ВЦИК, было возмутительно и неправильно.

Мы своим постановлением скомпрометировали имя ВЧК. Надо это исправить».

Для этого Дзержинский предложил:

«1. Заключение т. Брауде отвергнуть.

2. Дело против Колерова продолжить, запретив ему жить во Владимирской губернии и обязав покинуть губернию и приехать в Москву в 24 часа (наблюдение за исполнением поручить Владимирской губчека).

3. Поручить т. Уралову произвести расследование против Колерова в полном объеме.

4. Материал о действиях т. Крыленко вместе с делом передать в ЦКК РКП.

5. Т. Брауде сделать замечание за легкомысленно составленное заключение.

6. Руководство всем делом поручить следчасти под наблюдением т. Уншлихта…»[1569].

В связи с распоряжением Дзержинского, дело об аресте Колерова было расследовано уполномоченным ВЧК С. Г. Ураловым, который подтвердил правильность сведений об антисоветских настроениях Колерова.

15 сентября 1921 г. Президиум ВЧК принял решение о лидере левых эсеров М.А. Спиридоновой. Еще 10 февраля 1919 г. она была арестована чекистами за «антисоветскую деятельность» и приговорена к «изолированию от политической и общественной жизни на один год». 2 апреля 1919 г. Спиридонова совершила побег и скрывалась в Москве под чужой фамилией, но 20 октября 1920 г. ее задержали и, «в связи с расстройством здоровья», поместили в лазарет ВЧК, а с июня 1921 г. — в Пречистенскую психиатрическую больницу. 2 июня Дзержинский просил своего секретаря Герсона представить акт о состоянии здоровья Спиридоновой, «скоро ли сумеет принимать участие в работе своей партии — это главный вопрос для нашего врага», и запретил Богоявленской ухаживать за Спиридоновой. В середине сентября М.А. Спиридонову освободили под поручительство эсеров И.З. Штейнберга и Бокала, а 18 сентября она переехала в один из домов отдыха на ст. Малаховка. Но в последующем, когда встал вопрос о возможности выезда Спиридоновой за границу, Дзержинский высказался против. Его резолюция от 15 июня 1922 г. на справке начальника СО ГПУ Самсонова о работе эсеров была очень краткой: «Согласен». А в справке отмечалось, что жалобы А.А. Измайлович и М.А. Спиридоновой на тюремный режим, на поведение охраны несостоятельны, так как при нахождении в тюрьме и на свободе, охрана их была поставлена таким образом, что они не были стеснены наружным и внутренним наблюдением. Их ссылки на поведение охраны «есть не что иное, как средство, зацепившись за которое, они пытаются выехать за границу». Исходя из этого, а также, принимая во внимание, что нельзя усиливать эсеров и меньшевиков, находящихся за границей, СО ГПУ полагает, что отправка Спиридоновой и Измайлович за границу нецелесообразна»[1570].

1 декабря 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б), заслушав вопрос об освобождении Ф.И. Дана и других меньшевиков, решило поручить ВЧК рассмотреть и внести в Политбюро предложение о допустимости освобождения Дана, Ежова и некоторых других видных меньшевиков, отправив их в какой-нибудь отдаленный непролетарский район для занятия какой-нибудь должности по их специальности[1571].