КТО ВЫ, "ЖЕЛЕЗНЫЙ ФЕЛИКС"?

Скромность его была во всем, в том числе и в партийных делах. Вот что писал один из делегатов X съезда РКП(б) в марте 1921 г. После того как значительная часть делегатов отправилась к Кронштадту для подавления восстания матросов, на квартире члена ЦК РКП(б) Л. П. Серебрякова собрались сторонники Л. Д. Троцкого, чтобы выработать фракционную программу, но сам Троцкий отсутствовал. Он был в Петрограде. Среди собравшихся был и Ф. Э. Дзержинский. Автор заметок вел записи, считая их сугубо секретными. С протокольной точностью он писал: «После того как среди других была названа кандидатура Дзержинского в члены ЦК, Феликс Эдмундович попросил слова и выступил очень взволнованно: «Товарищи, вы называете мою кандидатуру в члены ЦК, вероятно имея в виду, что я буду продолжать работу в качестве председателя ВЧК. А я не хочу, а, главное - не смогу там больше работать. Вы знаете, моя рука никогда не дрожала, когда я направлял карающий меч на головы наших классовых врагов. Но теперь наша революция вступила в трагический период, во время которого приходится карать не только классовых врагов, а и трудящихся рабочих и крестьян в Кронштадте, в Тамбовской губернии и в других местах. Вы знаете, товарищи, что я не щадил своей жизни в революционной борьбе, боролся за лучшую долю рабочих и крестьян. А теперь и их приходиться репрессировать. Но я не могу, поймите, не могу! Очень прошу снять мою кандидатуру!»²¹. Но ему поручила этот пост партия, а партийная дисциплина для него не была пустым звуком.

Будучи занят большими делами, он порой забывал о малых. 23 октября 1925 г. к нему обратился секретарь «Общества старых большевиков» П. Кобозев с письмом, в котором указал, что Дзержинский не посещает собраний и не вносит членские взносы. «В случае отсутствия отклика Вашего и на это приглашение, об-во, к сожалению, своим долгом будет считать Вас выбывшим из состава членов общества». 2 ноября Дзержинский писал Герсону: «Прошу внести в общество 1 червонец и указать, что, будучи в отпуску, не могу лично внести. Возьмите червонец с моего ноябрьского жалования»²².

Как же Дзержинский строил свои отношения с окружающими? Что для него было определяющим? Холерик по натуре, иногда в спорах Дзержинский допускал бестактность, но всегда старался не испортить отношения с товарищами. 12 июня 1924 г. он писал Рейнгольду: «Дорогой товарищ, я прошу у Вас извинения, если в пылу полемики я позволил себе сказать лишнее, но обидеть Вас у меня не было намерения, как равно и дискредитировать, так как я считаю Вас прекрасным работником, что вовсе не означает, что я должен во всем с Вами, как с защитником интересов казны, согласиться, тем более что все-таки эта защита у Вас односторонняя. Мое личное мнение, что работа Ваша в производстве была бы очень желательна и желательнее, чем в НКФ, конечно, только мое мнение и даже не предложение. Никто Вас с НКФи-на не снимет и, конечно, Вашей отставки не примет. Прошу не сердиться»²³.

12 марта 1926 г. Дзержинский принес извинение М. А. Савельеву: «Вы, наверно, сильно сердитесь на меня за опубликование письма т. Ройзенмана. Однако так нужно было поступить, иначе вся наша борьба за режим экономии, которую Вы так успешно развернули -пошла бы насмарку. Я прошу Вас очень не огорчаться и на меня не сердиться. Те огромные цели, которые мы поставили сейчас перед собой, требуют небольших жертв. Они, безусловно, залог, что мы цели достигнем. Прошу Вас и долее быть моим основным помощником по борьбе за развитие и силу нашей промышленности»²⁴.

При принятии того или иного решения, которое затрагивало интересы сотрудника или воспринималось им не совсем правильно, Дзержинский умел снимать напряженность во взаимоотношениях со своими подчиненными, учил их преодолевать обиды: «Вы слишком приняли к сердцу наше предложение, это совсем напрасно», - пишет он одному из чекистов. «Что касается, Вас, - обращается он к другому, - то по всем дошедшим до меня сведениям Вы являетесь ценным работником. Думаю, что на ошибках следует учиться. Против Вашего ухода я буду возражать».

25 декабря 1921 г. Дзержинский откровенно писал Манцеву: «Я как-то расклеился в последнее время и чуть было не подвел Вам свиньи в виде предвечека. Хотел уйти, но ЦК не согласился. А сейчас ноша нелегкая и по общим условиям, и по нашим специфическим»²⁵.

Если возникала конфликтная ситуация или трудности в ее разрешении, Дзержинский обращался за советом к другим. В конце декабря 1920 г. у него появились сложности во взаимоотношениях с Полозовым. 24 декабря он писал В. Р. Менжинскому: «Арестовывать его у меня нет охоты, но использовать его „падение“, чтобы заставить его работать и чтобы перестал вести свои тонкие интрижки против меня в комиссариате, это было бы очень желательным. Если бы я мог его вызвать на объяснения без необходимости ареста, было бы хорошо. Если это можно сделать без вреда для дела... то составьте ко мне бумагу с требованием ареста Полозова. Оставление на свободе будет орудием нажима в работе»²⁶.