Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии

Посмотрите на два стола на рисунке (на нем представлена так называемая иллюзия повернутых столов, автор которой — Роджер Шепард): они совершенно одинаковые по форме и площади. Никто не верит! Кстати, когда эту картинку помещают в учебник по психологии, студенты вырезают изображения столов, чтобы убедиться, действительно ли они полностью накладываются друг на друга. Ваш мозг вычисляет и вносит в восприятие поправки, приспосабливаясь к визуальной информации об ориентации столов, — и вы не в силах ему воспрепятствовать. Даже после того, как вы вырежете столешницы, наложите их друг на друга и убедитесь, что они абсолютно одинаковых размеров, вы не сможете сознательно изменить зрительный образ так, чтобы столы стали казаться одинаковыми. Таким образом, когда некие стимулы обманом заставляют вашу зрительную систему создать иллюзию, а вы понимаете, что вам морочат голову, иллюзия все равно не исчезает. Та часть зрительной системы, которая ее вызывает, невосприимчива к корректировкам, основанным на осознанном знании[20].

Иллюзия Мюллера-Лайера.

Некоторые убедительные иллюзии, однако, могут не влиять на поведение. Например, демонстрируя знаменитую иллюзию Мюллера-Лайера, людей просят показать пальцами длину линий, обрамленных с обоих концов стрелками, которые обе направлены либо внутрь, либо наружу. Хотя стрелки могут изменять воспринимаемую длину отрезка и обманывать глаз (все, как правило, говорят, что линия с “остриями” на концах короче), люди не вносят соответствующую корректировку в расстояние между пальцами. Рука не оказывается обманутой. Значит, процессы, определяющие внешнее поведение, изолированы от тех, которые обусловливают восприятие. Так, зрительно-моторный процесс, отвечающий на визуальный стимул, может проходить независимо от восприятия этого же стимула в тот же самый момент¹. Однако все меняется, когда подключается сознание. Если попросить человека показать длину отрезков пальцами только после того, как пройдет немного времени, он сделает поправку и покажет разную длину.

При этом стимулы, воспринятые не сознательно, могут влиять на поведение. Например, в одном французском исследовании Станислас Дехане² и его коллеги в течение короткого времени (43 миллисекунды) показывали участникам эксперимента какое-либо простое число, записанное цифрами или словом, в качестве стимула, который оказывает воздействие на последующие реакции. За ним следовали маскирующие стимулы — два бессмысленных набора цифр. Добровольцы не могли ни достоверно сказать, присутствует ли то простое число в случайных последовательностях, ни выделить его из них. Иными словами, ключевое число или слово не попадало в их сознание. Затем участникам высвечивали целевое число и предлагали нажать на кнопку одной рукой, если оно больше пяти, и другой, если меньше. В том случае, когда числа — и первое простое, и целевое — были оба меньше либо больше пяти, скорость реакции испытуемых была выше. С помощью методов визуализации мозга исследователи показали, что первое число, которое никогда не достигало сознания и проходило незамеченным, на самом деле активизировало моторную кору. Если вспомнить еще и наблюдение, что стимулы, не воспринимаемые сознательно, могут вызвать устойчивые перцептивные постэффекты³, становится очевидным, что значительная часть работы мозга проходит вне сферы осознанного понимания и контроля. (“Мой мозг заставил меня сделать это!”) Итак, системы, встроенные в наш мозг, осуществляют свои операции автоматически, когда сталкиваются со стимулом в своем поле деятельности, часто без нашего осознанного понимания.

Автоматичность может быть также приобретена. Она приходит с практикой. Наряду с игрой на музыкальных инструментах другой пример — печатание на клавиатуре. Если вы хорошо натренировались, то можете набирать текст, даже не думая об этом. (И каждый из нас встречал несколько таких книг!) Однако, если я спрошу, где на клавиатуре находится буква “в”, вам придется остановиться и задуматься. Это долгий процесс. Работа “на автомате” куда более эффективна. Автоматизированные процессы — вот что делает нас экспертами. Рентгенологи, анализирующие маммограммы, делают это тем точнее и быстрее, чем больше маммограмм изучили. Система распознавания образов в их мозге натренировалась и уже автоматически узнает тени патологических тканей. Люди становятся экспертами, развив способность автоматически распознавать образы, значимые в определенной области.

Почему мы чувствуем себя цельными?