Кто закажет реквием

Но, похоже, до Кондратьева чуть раньше дошло, что ситуация, мягко говоря, не совсем обычная. Двигатель приглушенно взрыкнул, и человек в форме цвета маренго стал быстро отходить назад, уменьшаться.

Ненашев оглянулся — лже-менты (теперь он на сто процентов был уверен в том, что к милиции они имеют разве что отдаленное отношение) бежали к своему «Мерседесу».

Надо было принимать решение. На трассе достаточно много машин, сейчас полдень, но этим типам наверняка наплевать на все. То ли с трассы в канаву сковырнут на скорости сто километров в час, то ли... Водитель из Кондратьева по большому счету никакой, финиш будет плачевным.

— Разворачивайтесь! — приказал Ненашев.

Кондратьев не заставил приказывать дважды, повернул, проскочил через разделительную бровку, успел въехать в ряд до того, как налетел огромный, словно танк, «Линкольн».

Находившиеся в «Мерседесе» слишком поздно заметили маневр беглецов, но отреагировали так, как и предполагал Ненашев: в стекле сбоку и в стекле сзади появилось несколько отверстий, от которых разошлись лучами трещины. Перед тем, как упасть на сиденье, Ненашев успел крикнуть:

— Пригнитесь!

На счастье жены Кондратьева, пули прошли в каком-то десятке сантиметров от ее затылка. Только секунд через пять она то ли прислушалась к команде Ненашева, то ли сползла на сиденье, «отключившись» со страха на какое-то время. У этой женщины была явно заторможенная реакция. Ненашев подумал о том, что Кондратьев поступил в высшей степени неосмотрительно и неразумно, взяв с собой жену — такие люди, как она, просто притягивают к себе всякого рода несчастья.

Но больше по ним не стреляли. «Тойота» взлетела на небольшой взгорочек, и сразу стал виден мост, строение поста ГАИ, поселок с левой стороны, серая «Волга» на обочине. Бирюков расхаживал около нее взад и вперед.

— Ага, — сказал Ненашев, — чуяло мое сердце.

Клюев, находившийся в будке ГАИ, увидел «Форд», которой стал спускаться с возвышения.

— Xopoшо, начальник, — сказал он старшему лейтенанту. — Вон возвращаются наши попутчики. Мы сейчас вместе вернемся под Миллерово и осмотрим, какое ДТП там зафиксировано.

— Вы тут будете командовать? — Клюев почувствовал, что за официальным тоном старлея сейчас не стоит ничего, кроме неуверенности.

— Ты хотя бы тридцать раз от пола отожмешься, сынок? — резко приблизив губы к уху гаишника, спросил Клюев.

И в этой ситуации, которую наставления и инструкции называют внештатной, старший лейтенант растерялся. Именно сегодня утром он добросовестно попытался отжаться двадцать пять раз. Не получилось, уже на двадцать третьем разе руки его не смогли разогнуться. Конечно, когда он только начинал служить в ГАИ и не принимал, как теперь, от трехсот до восьмисот грамм водки в день, он мог отжаться и сорок раз. В последнее время он убеждал себя в том, что отжимания от пола — далеко не самая важная вещь в жизни. Ведь он очень неплохо зарабатывал, особенно сейчас, когда появилось столько богатых людей, готовых заплатить две или даже четыре его месячных зарплаты за то, чтобы не потерять на посту ГАИ лишних десяти минут, не говоря уже о водительских правах.

Но сейчас старший лейтенант на несколько секунд, может быть, даже на целых полминуты выпал из привычной среды обитания, тем более, что находился он в помещении один на один с Клюевым, старшина сейчас был рядом с задержанной «Волгой». Конечно, водители, особенно молодые богачи, вели себя очень уверенно, раскованно, но их поведение укладывалось во вполне определенную схему: в восьми случаях из десяти ему говорили с вполне различимым оттенком превосходства в голосе: «Командир, я очень спешу» и сразу же совали деньги. В остальных двух случаях деньги тоже предлагались, но с соблюдением несколько иного ритуала.

А вот про то, сколько он отжимается от пола, его никто не догадался спросить. Конечно, для своих двадцати восьми лет он уже несколько полноват, добрых полпуда прибавил в весе за последнее время, но даже его непосредственное начальство не обращало внимание на этот факт.

— Значит, нет,— именно так, то есть, вообще-то правильно, истолковал его замешательство Клюев. — А у нас в рядовые не брали тех, кто семьдесят раз не мог отжаться.

— Где это у вас? — машинально спросил словно бы находящийся в состоянии транса старлей.

— В спецназе, сынок, — все так же, почти шепотом, произнес Клюев. — Кто приказал нас остановить?

— А чего это я должен перед вами отчитываться? — старший лейтенант на какое-то время вырвался из-под влияния этого то ли гипноза, то ли шантажа.

— Перед инспекцией по личному составу все отчитываются, — многозначительно произнес Клюев.