Кто закажет реквием

— Здравствуйте, Валентин Георгиевич, — сказал незнакомец, протягивая руку. — Генерал-майор КГБ в отставке Данилов.

— Я вас помню, Валентин Георгиевич, — Степанков поздоровался с ним. — Вы были заместителем начальника информационного управления ПГУ, правильно? Я встретился с вами на Лубянке двадцать второго августа девяносто первого года.

— Все-таки это было двадцать третьего, — поправил его Данилов.

— Ну, куда мне тягаться с профессиональным разведчиком, — развел руки Степанков. — Прошу вас.

Они прошли во двор, а затем и в просторный дом, построенный из кирпича и сосновых бревен.

— Где мы расположимся? — спросил хозяин. — В кабинете?

— Можно и там, — согласился Данилов. — «Глушилка» у меня с собой и давно включена.

— Вы думаете, что меня и здесь слушают? — недоверчиво спросил Степанков.

— Я не думаю, Валентин Георгиевич, я это знаю. Удивительно, что они оставили вас в покое после обеда сегодня. Мне, конечно, не хотелось бы слишком сгущать краски, но все гораздо серьезнее, чем вы думаете. Но перейдем к главному, —

Данилов раскрыл чемоданчик и вынул оттуда небольшой плоский кейс, сделанный из легкого светлого сплава. — Вот, именно здесь находятся документы, подтверждающие существовавшее раньше предположение, что именно Бурейко является руководителем — я подчеркиваю: руководителем — организованного разграбления России. А еще здесь есть запись в высшей степени интересной беседы. Я не буду особенно интриговать вас и сразу назову имя собеседника Бурейко: Владимир Александрович Крючков. Да-да, не удивляйтесь. Эта беседа состоялась еще во времена существования Союза. Супер-демократ Бурейко и ультра-реакционер — ведь такое определение дали ему масс-медиа — Крючков, и они смогли договориться, как это ни покажется странным. Хотя что ж тут странного, в свое время коммунист Молотов смог прекрасно договориться с фашистом Риббентропом. Просто, наверное, как личность, Молотов немногим отличался от Риббентропа.

Должен напомнить вам, Валентин Георгиевич, что я рискую своей репутацией — и еще кое-чем — встречаясь с вами, а тем более, передавая такой вот материал. Поэтому прошу вас просто забыть о встрече со мной. Ведь я играю в команде противника — я за Коржакова официально играю.

Поспешите, у вас еще есть шанс придавить Бурейко. Кстати, здесь указаны и номера его заграничных банковских счетов. Хотя я и не совсем уверен, что это — полный их список.

— Да, — сказал Степанков, — если здесь подлинные документы...

— Извините, что перебиваю, но за подлинность их я ручаюсь.

— ... То возможность, как вы говорите, «придавить» Бурейко представляется воистину уникальная. Теперь-то уж ничего нельзя будет списать на рассеянность и халатность.

— Не боясь показаться назойливым, я бы рекомендовал вам поспешить.

— Почему вы так считаете?

— Извините, мне кажется, что вы их немного недооцениваете, — покачал головой Данилов.

Быстро попрощавшись, он ушел. Еще через пару минут послышался рокот мотора «Волги».

Степанков мог согласиться, что он и в самом деле несколько недооценил защищенность, прикрытость Бурейко. Но сейчас, имея в руках материалы, масса которых уже явно превысила критическую — а произошло это буквально за последние два дня — у него, Генерального Прокурора, имеются и все шансы свалить всесильного фаворита.

Степанков вспомнил последнюю реплику Данилова, едва вернулся на свою городскую квартиру.

Телевизор был включен. На его экране Президент обращался к гражданам России, объясняя, что означает на деле Указ № 1400 о поэтапной конституционной реформе, подписанной им только что.

И Генеральный Прокурор Российской Федерации подумал, что с сенсационным разоблачением Бурейко, пожалуй, придется повременить. На неопределенный срок.

То же самое обращение к народу слушали и смотрели на квартире Беклемишева.

— М-мда, — промычал хозяин. — Руслан Имраныч, конечно, порядочный мудак, но тут я ему где-то даже и сочувствую Ведь это явный удар ниже пояса.

10

Москва.

22 сентября, среда.

Кирилл был чем-то очень озабочен еще со вчерашнего вечера, поэтому укатил сегодня на своем «Джипе-чероки» ни свет, ни заря, часов в шесть.

Бирюков с Клюевым слышали, как уходил хозяин, но, поскольку у них не было определенной программы на сегодняшний день, кроме разве что смутного желания пойти к Белому дому и поглядеть, как же там развиваются события, то они поднялись примерно через час после ухода Кирилла.

Не спеша попив растворимого кофе и заев его оставшимся со вчерашнего вечера сыром, провинциальные пинкертоны покинули квартиру Беклемишева.

Кирилл еще с вечера оставил комплект ключей Клюеву, сказав, что сам он неизвестно когда вернется, и добавив с юмором висельника, что, может быть, не вернется вообще.

Выглянув в окно, сыскари из Южнороссийска определили, что погода сегодня намечается вполне сносная, так что засиживаться дома, тем более при наверняка уже развивающихся в белокаменной революционных событиях, было грех.