Кто живёт в твоём чулане? (СИ)

   Тойво думал, что в первый же вечер после помутнения, как только начнёт смеркаться, он бросится вон на улицу. Но его обессиленное тело тогда, едва добравшись до кровати, мгновенно уснуло. Спал он крепко, и никакие сны ему не снились. Чтобы ни происходило в доме в ту ночь, Тойво это продрых.

   Наутро обнаружились пропажи. На кухне были раскрыты шкафы, а зола из очага разбросана по всему полу. Но Тойво выспался и был вполне бодр. А уж после того, как позавтракал, чем нашлось, к нему вернулись силы. Весь день он проработал в огороде, даже обед пропустил.

   Нынче мимо его окон прогуливалось заметно больше народа, чем обычно. Некоторые аж с окраины Дубков. Никто с ним не заговаривал, как и он сам.

   К вечеру вернулись волнение и озноб. Тойво запрыгнул в постель, зарылся с головой под одеяло. Перед этим он поставил возле кровати масленую лампу и коробок серных спичек. Он молил бога спасти, сохранить и помиловать его. Он вновь плакал. С тем и уснул. И вновь ему ничего не приснилось. Разбудил его неизменный утренний луч, как делал многие разы до того.

   Тогит надеялся, что и третья ночь пройдёт мирно. Как бороть с непрошенными гостями, он так не придумал. Но то, что он мог, как всякий нормальный тогит, продолжать жить в родных стенах, для него уже было огромным облегчением. Его не трогали - и ладно.

   Уснул он хорошо, вновь укрывшись под одеялом. Но проснулся не на рассвете, а в самую, что ни есть, полночь. Тойво лежал в кровати, высунув из-под одеяла, где было слишком душно, одну голову. Лежал, глядел в потолок и слушал. В доме расстилалась темень. И тишина. Но эту тишину по временам нарушал дробный топот бегающих лапок, скрежет маленьких коготков и хруст острых зубок. И ещё тихие сопения, шибуршания, поскуливания и даже словно бы хихиканья. С лязком и дребезгом упало что-то тяжёлое, эхо прокатилось по комнатам гулкой волной. Тойво охнул. На миг все прочие звуки затихли. Затем снова послышались шорохи и усердное сопение. Они что-то тащили.

   "Это зеркало, - понял Тойво. - Они вздумали утащить моё единственное любимое зеркало"!

   Свои пропавшие тапочки он любил не меньше зеркала. Что уж говорить о дверном колокольчике. Но тогда он спал, а тут нет. И мысль о том, что в этот самый момент какие-то плюгавые - пусть и отвратные на вид - ворюги без зазрения совести обчищают его имущество, отдалась в Тойво столь лютой ненавистью, какой он от себя не мог и ожидать. В ушах у него словно бы вновь ударил лязгающий гром. Тойво сбросил с себя одеяло. Руки умудрились зажечь лампу без помощи сознания. Держа перед собой светильник, рыча собакой, он выбежал в коридор.

   - Я вас! Я вас сейчас! - закричал он, то ли ободряя самого себя, то ли желая спугнуть ворюг.

   Он вновь увидел их, и теперь уже не мельком, а "во всей красе".

   Мелкие негодники заполонили коридор. Серыми комьями пыли они сновали вдоль стен, часть сидела прямо на стенах, свесив хвосты. Двое взобрались на шкаф, ещё двое, стоя на задних лапах, уцепившись передними, волочили по полу сорванное зеркало. С кухни тоже доносились шорохи. Они услышали его. Целая россыпь жёлтых глазок воззрилась на Тойво из полумрака, освещённого его лампой. Он полагал, что они бросятся прочь, как в прошлый раз. Он всё ещё считал их некой разновидностью особо зловредных "крыс". Но эти лишь ускорили своё копошение. На кухне что-то рассыпалось. Сидящие на шкафу принялись раскачивать его. При этом они злорадно верещали - им их затея доставляла удовольствие. Шкаф трещал и кренился, и наконец, упал с грохотом, что, наверное, услышали и на другом конце Дубков. Серые существа брызнули в стороны. Все разом довольно заверещали, и вот они уже скачут на поверженном деревянном гиганте.

   Тойво стоял прямо перед ними. На него никто не обращал внимания. А он смотрел и... и всё.

   Навеселившись, хвостато-когтистая ватага вновь взялась за зеркало, потащив его к кладовой.

   - Нееет! Это моё!

   На этот раз сознание не подёрнулось завесой. Напротив, Тойво соображал вполне здраво. Если можно так говорить в подобной ситуации.

   Он кинулся вперёд, заставив шарахнуться от себя ящерицу-переростка с шипастым гребнем. Под ноги попался притащенный кем-то от входной двери сапог, тогит запнулся и упал на колени. Но удачно, не разбив лампу. Проползя ещё несколько шагов, он схватился за зеркало. Он тащил его за один край, а двое воров за другой. И, не смотря на свой малый размер, они оказались неуступчивы. Тойво хрипел и тянул. Его противники тянули в свою сторону. Прочие бестии глазели на них, прыгая, шипя, вереща и впиваясь от возбуждения когтями в доски пола. Точно зрители на некоем представлении.

   Вложив все силы, Тойво отвоевал зеркало. Вырвал и, как величайшее сокровище, прижал к груди. Проигравшие клацали на него зубами, похожие сейчас на крыс, как никогда.

   - Это моё! - проревел он.

   Пламя светильника дрожало в десятках жёлтых глазок. Тойво видел эти цепкие лапки, более походившие на тонкие ручки и ножки, видел разномастные головы - вытянутые и сплющенные, видел хвосты с шипами и без шипов, но с мохнатой кисточкой на конце. Он видел их, они видели его.