Кто живёт за стеной?

На самом деле я люблю математику. И задачки решать люблю и по алгебре, и по геометрии. Только не у доски. Стоит мне оказаться перед классом под прицелом прищуренных глаз Алины Михайловны, как мозги тут же отказываются работать. Я из-за этого чуть до «тройки» в четверти однажды не скатилась. Но потом придумала вот что. Если у доски я не соображаю, значит, все примеры и задачи, которые запланированы на следующий урок, надо сперва решить дома. Времени, конечно, жалко. Но во-первых, не так уж много его на эти решения тратится, а во-вторых, не получать же «пару» за «парой»? Мне оно надо, если я по другим предметам отличница? Это только на математике у меня мысли будто парализует. Наверное, дело в том, что Алина Михайловна очень уж едко комментирует всё, что человек у доски делает.

В общем, тяжело вздыхала я так, для приличия. Подумаешь, большое дело – написать мелом на доске решённую задачу! Тут соображать особо не надо – пиши себе и пиши.

На перемене Настя достала из сумки зеркальце и начала причёсываться.

– Ты что, проспала? – поинтересовалась я.

Настя помотала головой.

– А почему опоздала?

– Да у Андрея мобильник потерялся. Мы искали-искали! Всю квартиру перевернули.

– Нашли?

– He-а! Нигде нет.

– А звонить пробовали?

– Да в том-то и дело, – кивнула Настя. – Он сразу мой телефон взял и давай звонить. А там – «абонент временно недоступен».

– Плохо, – посочувствовала я. – А когда он его последний раз видел?

Настя распушила чёлку и убрала зеркальце.

– Да вроде, вчера. Когда к тебе собирались.

– А по дороге он его не мог выронить?

– Вряд ли. Андрей его во внутреннем кармане куртки носил. Карман-то с «молнией».

– Так, может, украли?

Настя пожала плечами:

– Где? Мы же от тебя – сразу домой. И на улице к нам никто не подходил. Кстати, ты дома не посмотришь? Вдруг Андрей его у тебя забыл?

– Посмотрю, конечно, – пообещала я.

Настя поправила завернувшийся воротник и откинулась на спинку стула.

– Главное, – грустно сказала она, – Андрей так расстроился! Я даже удивилась. Ну подумаешь – мобильник. Он, конечно, новый был. Как у меня. Но ведь можно же и другой купить! А Андрей чуть головой о стенку не бился. Как будто ну, я прямо не знаю, что потерял…

Пока мы сидели на уроках, на улице резко потеплело. Из-за рваных облаков выглянуло солнце, снег начал темнеть и таять. Под ногами хлюпала серая каша.

– Так посмотришь телефон? – напомнила Настя.

– Обязательно, – кивнула я. – Если что, сразу позвоню.

– Ну пока!

Она побежала домой, а я пошла дальше, оставляя на дороге глубокие чёрные следы.

На душе было мерзко. Я думала о том, что если телефон просто потерялся дома или у меня, то ребята, позвонив на него, услышали бы длинные гудки, а не сообщение о недоступном абоненте. Чтобы абонент оказался недоступным, мобильник нужно выключить. Или выкинуть сим-карту. А раз так – то телефон в чужих руках.

Настя сказала, что вчера вечером Андрей ходил только ко мне в гости и не общался ни с кем, кроме меня, Насти, Тани и Никиты. Получается, что обокрасть его мог только кто-то из нас. Кто?!

Ну не я – это понятно. За Настю я тоже могла бы поручиться. Да и в любом случае она сестра Андрея. Таня? Таню я почти не знаю. Но какая девчонка стала бы воровать мобильник у своего молодого человека?

Значит, остаётся только Никита. Никита, с которым я дружу три дня и про которого почти ничего не знаю. Нет, он мне рассказал о себе кое-что… Но с чего я взяла, что всё это правда? О некоторых вещах он ведь точно солгал. Непонятно, зачем, но солгал. А вдруг… Вдруг Никита вообще не тот, за кого себя выдаёт?

Например, он сказал, что тётя Зоя – его бабушка. Сначала-то меня это смутило, а потом как-то забылось. Как соседка может быть бабушкой, если у её дочери нет детей? Вдруг Никита обыкновенный вор и живёт вовсе не в квартире за стеной, а туда залез, чтобы ограбить тётю Зою? И что же я за дура такая? Пускаю в гости неизвестно кого! Может, он и ко мне ходит, чтобы выкрасть ключи и разузнать, в какое время никого нет дома? А что? Он же интересовался, где моя мама, где папа…

И мой ключ от домофона Никита однажды стащил! И в нашем подъезде зачем-то крутился! И про Антиповых наврал! Нет у них ни мужика в квартире, ни его жены.

Мне стало так противно, что захотелось как можно скорее прийти домой, закрыться в ванной и долго-долго стоять под обжигающим душем, чтобы щипало кожу и чтобы все мысли о Никите смыло горячей водой.

* * *

Дверь подъезда медленно закрывалась. Я пробежалась и юркнула внутрь. Створки лифта были открыты.

«Если там Эрик, – подумала я, – то у меня дежавю!»

Эрика в лифте не было. Зато там стоял незнакомый мужчина в кожаной куртке.

– Девушка, заходите! – пригласил он. – Да не бойтесь, я ваш сосед с восьмого этажа. Временный. Мать с тёткой расхворались что-то. Пришлось с женой к ним перебраться. Надо ведь и за больными ухаживать, и за собакой их. Видели, наверное, зверя-то? Здоровенный. Лабрадор. Эриком зовут.

– Видела, – кивнула я и шагнула в кабину.

«Вот вам и мужик у Антиповых», – пронеслось в голове.

– Что-то случилось? – спросил папа, когда я вошла.