Куафёр из Военного форштата. Одесса-1828

— Возможно… Что ж, будем налаживать имеющуюся… По крайней мере, стараниями адмирала Грейга, купца Варшавского и еще сотни специалистов у нас есть недурственный парусник с красивой трубой, к тому ж обшитый медью… Также благодарю и вас. Можете идти! Хотя… постойте. Предполагаю, ваши вещи после пожара пришли в негодность.

— Так и есть. А также и все документы, готовившиеся для представления в губернскую канцелярию. Я их готовил две недели, наряду с работой в библиотеке.

— Хм-м… Знаете, «Одессу» обещают восстановить за неделю. И пароход опять отправится в Херсон…

— Нет-нет, спасибо, ваше сиятельство! Я лучше лошадьми!

— Да, я знал, что вы так скажете. Вы ведь не только смелый человек, но и мудрый…

Горлис с трудом сдержался, чтоб не рассмеяться. У Воронцова был особый, неведомый ему дотоле юмор. Видимо, английский.

— Так ведь дорога в Херсон не так близка. Да еще обратно. Да время на работу в херсонской канцелярии. Да выправление новых бумаг в Одессе. Натаниэль, вы рискуете не успеть к вашему сроку. 14 мая, кажется?

— Именно так, Михаил Семенович!

— Что ж… Делать нечего. Придется дней на десять, начиная с завтрашнего, полностью освободить вас от работ по библиотеке.

— Чувствительно благодарен.

— И еще — подготовьте мне краткую смету ваших вещей, пришедших в негодность при спасении парохода «Одесса». Я выплачу из своих средств.

— Ваше сиятельство, может, не стоит?

— Стоит. Но я надеюсь, что там не будет два сюртука, три фрака и пять золотых часов с цепочкой?

— Уверяю вас, Михаил Семенович, не будет.

— Можете идти!

Глава 9

Похоже, слухи о героизме Горлиса при тушении пожара на пароходе стали известны в чиновных кругах Одессы. По крайней мере, во всех учреждениях при восстановлении утерянных документов его спрашивали об этой истории, обещая никому далее не передавать (всё же неприятно такое уничижение русского флота). Но зато после яркого рассказа работали с его бумагами весьма бойко и толково.

Поездка в Херсон лошадьми обошлась без приключений. Горлис не первый раз был в этом городе. И с удовольствием увидел, что он тоже разрастается. Понадобилось несколько дней ожидания на то, чтобы бумаги приняли и дали им ходу. Тем временем подумалось, что хорошо было бы съездить в уездный городок Алёшки (или Олешки, как называл их Степан), посмотреть, как там Ярына — теперь уж Луки, а не Кочубеевна. Мужа ее узнать, разносолов отведать. Но после ссоры со Степаном это было неудобно.

Так что в Одессу Натан вернулся с некоторым запасом, 10 мая. Тут же явился в Воронцовскую библиотеку, где возобновил работу. Приходил также в съезжий дом к Дрымову, узнать, какое решение принято в полиции по установлению причины смерти Абросимова. Оказалось — оную признали естественной. Горлис крепко сомневался в этом, но доказательств для противоположного заявления у него не было. К тому же при таком решении история с объявлением завещания значительно упрощалась.

В субботу сходил на почту справиться, обращались ли наследники негоцианта. Оказалось, что да — приехали почти все, за исключением братьев Выжигиных, внучатых племянников Абросимова, проживавших в Кавказской области и Астраханской губернии. Всем были даны оставленные Натаном уведомления, где находится дом почившего да как к нему пройти. А также схема расположения места погребения их родственника на городском кладбище.

Таким образом, всё было готово к исполнению последней воли Никанора Никифоровича.

Горлис чрезвычайно волновался. Ему и раньше приходилось бывать душеприказчиком. Но в истории с таким значительным капиталом — впервые. Полтора миллиона рублей — это очень-очень большие деньги.

* * *

Оглашение завещания было назначено на полдень 14 мая. Но Натан явился в нужное место уже к половине одиннадцатого. Слуги, которых он за это время неплохо выучил, также были взволнованны. Дабы они в отсутствии полноценного хозяина работали по дому столь же старательно, как и раньше, Натан аккуратно намекнул, что некоторые суммы с завещания им тоже могут достаться. Но сделано это было так, что нарушением закона не стало.

Гости и наследники миллионщика начали собираться с 11 часов. Кто пешком, после прогулки по центральной части города (благо, погода в последние дни установилась сухая), кто на дрожках, кто на карете. Последней вошла Фина. Несмотря на очень скромный (как для оперной дивы) наряд, она произвела значительное впечатление своей внешностью.

Для оглашения была приготовлена большая гостиная зала абросимовского дома. Все расселись. Горлис обошел каждого, проверяя документы, удостоверяющие личность. Как только большие напольные часы пробили полдень, Натан встал и приступил к делу:

— Господа! Мы собрались здесь по известному вам делу. Ваш дорогой родственник и уважаемый гражданин Одессы, дворянин, негоциант Никанор Никифорович Абросимов скончался и включил вас в число наследников. Приступаю к алфавитному зачитыванию наследников.

Установилась торжественная тишина.