Куаныш Сатпаев

Но вскоре Каныш стал понимать смысл увлечения своего спутника. Усов был великолепным рассказчиком. О камнях он говорил с такой красочностью, что его интерес к ним передавался и слушателю. Ученый просто и доступно рассказывал об основных проблемах геологии, о строении земной коры и образовании разного рода минералов. Как бы между делом он объяснил и происхождение причудливых скал в окрестностях Баянаула. «Когда-то эти места были морским дном. Длительные геологические процессы преобразили лик земли, ваши края сделались сушей, поднялись горы и сопки. Над утесами поработала сначала вода — вот почему они имеют стертую, словно гладко отполированную, поверхность. Остальное довершили ветер и солнце. А возраст их — миллионы лет...» Конечно, Каныш и раньше знал о строении земли, ее возрасте. Но то, что он почерпнул в семинарии, до сих пор казалось ему какой-то отвлеченной премудростью, хотя ему даже приходилось пересказывать слушателям учительских курсов то, что было написано по этому предмету. Но он никогда не думал, что о таких сложных вопросах, как строение земной коры, можно рассказать так занимательно, как Михаил Антонович. Вот что значит иметь настоящее образование, думал молодой человек. Ведь, казалось бы, и он немало учился. Два года в аульной школе. Три в Павлодаре. Еще четыре в Семипалатинске. Но на поверку оказалось, что он знает очень мало. Что из того, что он грамотен, служит народным судьей? Вот если бы знать хоть сотую долю того, что ведомо этому магистру геологии!

— Сколько нового открыли вы мне в эти дни! Никогда прежде я не узнавал за один раз так много! — неожиданно для себя самого признался Каныш, подсаживая профессора на лошадь после очередного привала...

II

По прошествии нескольких дней Усов вернулся на берег Жасыбая, а Каныш отправился по неотложным делам в дальние аулы. Встретиться должны были в ауле Имантая — молодой человек договорился с отцом, что профессор проведет у него часть своего отпуска. Вместе с Канышем в поездку по волостям отправился Алексей Николаевич Белослюдов — для него как собирателя фольклора и мечтать нельзя было о лучшем переводчике, чем Сатпаев. Через несколько дней оба спутника добрались до берега реки Шидерты, в исконные места откочевок аулов Сатпая. Белослюдов громко выражал свое восхищение увиденным джайляу. Живописный речной ландшафт, густые заросли кустарника, синеющие на горизонте горы. Оказалось, что за геологом и его супругой уже высланы несколько джигитов.

Аул готовился к приему почетного гостя. По распоряжению Имантая перекочевали на новую стоянку по соседству, где трава была еще не вытоптана и окрестность выглядела свежо. Для профессора поставили отдельную гостевую юрту в стороне от остальных жилищ и кухни, чтобы оградить его от дыма и людского шума. Аул Сатпая умел принять гостей.

Михаил Антонович с женой прибыли на третий день. Удивил всех его распорядок дня: профессор вставал очень рано и сразу отправлялся на прогулку. Обычно он проходил каждое утро по 5 — 6 километров по берегу Шидерты. Предложили ему смирную лошаденку для таких моционов, Усов отказался, что немало удивило аульчан, привыкших по любому поводу седлать коня. Возвратившись с прогулки, он раздевался до пояса и шел умываться к речке. А потом садился за чай. Пил он его по казахскому обычаю со сливками и выпивал за раз изрядное число пиал. После этого его нельзя было беспокоить. Он уединялся в своей гостевой юрте и работал по нескольку часов подряд. Обычно в это время к нему приносили кумыс. Он не любил, чтобы кто-то сидел рядом и ухаживал за ним, и все делал сам. А вот обедать ученый предпочитал в компании, за достарханом он становился разговорчивым. После обеда к его юрте подводили оседланного коня. И несколько всадников — обычно это бывали Белослюдов, Каныш и его брат Бокеш — сопровождали профессора на прогулке. Возвращались вечером с дичью или с образцами различных минералов.

Но иногда Михаил Антонович сам нарушал сложившийся распорядок. Обычно это случалось в те вечера, когда молодежь затевала игру в алты-бакан, качели или когда в ауле появлялся заезжий певец-жыршы. Хотя профессор и не понимал слов, он любил слушать песни, подолгу сидел вместе со всеми на таких импровизированных концертах.

Ему нравились чистый воздух джайляу, напоенный ароматом трав, целительный кумыс и мирная тишина аула. И то, что степняки постоянно выглядели бодрыми и жизнелюбивыми, тоже радовало его душу. Охота, протяжные задушевные песни, обстоятельные беседы на лугу — все это вызывало хорошее настроение. Здоровье заметно поправлялось, стихали боли в груди. День ото дня Усов чувствовал себя все лучше.