Кубанская конфедерация. Пенталогия (СИ)

Стремительно увеличив скорость с семнадцати узлов экономного хода до тридцати узлов полного, рассекая узким стальным корпусом серые балтийские волны, фрегат устремился вперёд, и через двадцать семь минут мы увидели тех, кто нуждался в спасении и молил о помощи. Прямо по нашему курсу, всего в трёх милях на воде горела большая парусная шхуна, которую обстреливал из мелкокалиберных орудий и пулемётов двухтрубный винтовой пароход, водоизмещением от восьмисот до девятисот тонн.

– Сергеич, – обратился я к капитану фрегата, – заходи между пароходом и парусником. Остановим бой, разберёмся, кто здесь и кого уничтожает, а уже после этого и определимся, кто нам друг, а кто просто так, мимо проходил.

– Понял.

Фрегат заложил крутой поворот и, не сбавляя скорости, обошёл разваливавшуюся на части горящую шхуну по левому борту, а я взял трубку радиотелефона и на открытой волне вызвал пароход:

– Говорит капитан Александр Мечников! Неизвестный пароход, немедленно прекратить стрельбу, лечь в дрейф и выйти на связь! Всякая попытка оказать сопротивление будет сразу пресекаться! Жду вашего ответа!

Мне никто не ответил, хотя антенны радиосвязи на пароходе были видны, и вместо того, чтобы сбавить скорость и прекратить стрельбу, пароход только усилил обстрел обломков парусника. Не менее трёх тяжёлых станковых пулемётов били по барахтающимся в воде многочисленным людям, а пара пушек калибра 45–50 мм разбивали в щепы каждую целую доску, за которую могли бы зацепиться эти бедолаги, среди которых было немало женщин и детей.

– Мечник, – вышел на связь Кум, – пароход пытается вызвать берег. Но передатчик у них слабенький, мы его сигнал помехами забили.

– Хорошая работа, связь. Продолжайте следить за эфиром.

– Есть!

– Игнач, – посмотрев на безжалостную расправу над гражданскими людьми, я вызвал командира артиллеристов, – на связь!

– БЧ2 на связи!

– Подави огневые точки парохода и ударь ему под винты, но аккуратно, чтобы судно осталось на плаву.

– Сделаем всё красиво, с ювелирной точностью! – пообещал пластун.

Проходит всего несколько секунд, и начинают работать наши АК630. Шестиствольные орудия артиллерийского артавтомата раскрутились, каждая из двух установок «Ветрогона» выплюнула несколько коротких, не больше чем по сорок тридцатимиллиметровых снарядов, очередей, и всё смолкло. С дистанции в девятьсот метров, пусть даже и на ходу, наши опытные комендоры заставили замолчать пушки парохода, подавили пулемётные огневые точки и разбили ему винты.

– Крепыш, поведёшь абордажную партию на борт парохода! – отдал я следующую команду.

– Есть! Ты с нами?

– Да, – подтвердил я и, повернувшись к Скокову, сказал: – Сергеич, сейчас десант высадится на пароход, нас не жди, сразу двигай спасать людей.

– Угу.

Скоков согласно кивнул, а я, подхватив находящийся в штурманской рубке АКС и разгрузку с боезапасом, помчался на основную палубу. Пока я на ходу экипировался и спускался, фрегат уже притёрся вплотную к борту парохода, и на него с криками: «Всем лежать, работает десант!» – перескочили два взвода абордажников. Я последовал за ними. Фрегат отвалил от захваченного нами парохода, и я прошёл туда, где была наибольшая суета, то есть на корму.

Разоружённая команда парохода сноровисто тушила небольшой пожар, а несколько наших воинов следили за их работой. Чуть в стороне, подле надстройки, замерли Крепыш и ещё трое бойцов отряда, а напротив них стояли двое мужиков. Первый – приземистый полноватый человек в военноморском бушлате чёрного цвета без погон и знаков различия, молчаливый и угрюмый. Второй – смуглый, похож на азиата, пожилой и сухопарый, одет в новенький полевой камуфляж. На его погонах – три больших полковничьих звезды, и в отличие от моряка он нервничает, потрясает в воздухе кулаками и чтото выкрикивает. Судя по всему, Крепыш общается с главными командирами на борту, и именно они мне сейчас и нужны.

Я подошёл и остановился за спиной Крепыша, который настороженно оглядывался и держал руки на перекинутом поперёк груди автомате. Не встревая в разговор, я вслушался в эмоциональную речь азиата:

– Повторяю, перед вами полковник Всероссийской армии Идрис Закая, и я выполняю приказ вышестоящего командования об уничтожении мятежников из руководства бывшей Сестрорецкой Рабочей Республики! Ваши действия оцениваются мной как пиратство, и о вашем нападении на находящееся под моим командованием судно будет немедленно доложено в Москву! Учтите, так просто это вам с рук не сойдёт, и Калининград ответит за свои действия!

Полковник брызгал слюной, выкрикивал множество разных слов, и из того, что он наговорил, я понял следующее. Торговый водный маршрут между Сестрорецкой Республикой и Московским диктатом, который с недавних пор стал называться Всероссийским, вроде как с претензией на объединение всех территорий бывшей России, существует уже как минимум пару лет. Из Прибалтики в Москву отправлялись наёмники, дары моря, некоторые ресурсы и коечто на меновую торговлю, а из столицы РФ обратно поступали боеприпасы, немного горючесмазочных материалов и самые примитивные радиостанции.