Кубанская конфедерация. Пенталогия (СИ)

Долго думать было некогда, и моё тело действовало само по себе. Так я оказался за барной стойкой, и неизвестные смуглолицые бедуины не давали мне даже носа изза неё высунуть. Положение сложилось патовое: парочка наёмников и сам их командир затаились за эстрадой, а я – здесь. Мы с одной стороны помещения, вроде как в тупичке, а наш противник возле выхода. На улице должны были находиться ещё наёмники из сопровождения Бурова, но, судя по всему, бой идёт и там.

– Кара! – кричу я своему теперь уже родственнику и передёргиваю затвор АКС. – Ты как там, жив ещё?!

– Дада, жив!

– Это кто такие?!

– Обдолбыши шейха Камиля из Эрзерума, есть тут такой неподалеку!

– Ещё один кровник?!

– Нет, просто мудак, вообразивший себя Старцем Горы!

– Что делать будем?!

Темп вражеской стрельбы немного снизился, и, на миг выглянув изза стойки, я увидел, что трое из десяти врагов уже мертвы, видимо, наёмники их достали. Ещё двое возятся с оружием, которое поймало клина, и только четверо, широко расставив ноги, стоят в полный рост и ведут огонь. Вот сейчас и надо действовать.

– Вали их! – выкрикнул старый наёмник, который тоже смог понять, что наступил благоприятный момент для того, чтобы переломить исход этого боя в нашу пользу.

Выкатившись изза толстой и крепкой деревянной защиты и особо не прицеливаясь, одной длинной очередью я высадил весь рожок в сторону двери и снова спрятался в укрытие. Наёмники во главе со своим командиром поддержали меня из трёх стволов, и у нас всё получилось. Нападающие были уничтожены, и, перезарядив автомат, я встал и прошёлся по заполненному сизым пороховым дымом залу.

В баре настоящее побоище и всё в крови. Кругом битые зеркала, бутылки, и кажется, что совсем рядом начинает разгораться пожар, поскольку к кисловатому запаху сгоревшего пороха примешивается неповторимый едкий привкус горящей резины. Повернувшись к командиру наёмников, я выдохнул:

– Да, старик, с тобой не соскучишься. Както отвык я от таких приколов, когда кругом одни враги.

– Ааа! Не обращай внимания. Самые обычные наёмные убийцы, причём из дешёвых.

– Даже такие слабаки могли бы нас порешить.

– Ну, не порешили ведь.

– Конечно, размен один наёмник, – я кивнул на ноги Суна, выглядывающие изза барной стойки, – на десять наркоманов с побитыми автоматами – полная чепуха. Но чем ты этому Камилю насолил?

– Говорю же, горный шейх, Старца Горы из себя изображает. Поставляет всем, кто может хоть чтото заплатить, дешёвых киллеров. Наверное, ктото из старых знакомых, у кого с деньгами не густо, решил с его помощью со мной посчитаться. – Он огляделся и направился на улицу, где были слышны голоса его бойцов из внешнего оцепления. – Пошли отсюда, здесь теперь не посидишь, и отдыха не получится.

Мы вышли во двор бара. Летняя жара накрывала весь турецкий берег, обжигала улицы небольшого посёлка, где мы находились, и только редкие порывы лёгкого ветерка, прилетающие с моря, хоть както спасали от этого пекла. Для Трапезундского вилайета такой климат – стандарт, и местные жители к нему привычны, а мне такая погодка совсем не по нутру. Я уселся в джип наёмников, и Кара спросил:

– Сегодня какое число?

– Восемнадцатое августа.

– Ты когданибудь на празднике кочевников из Сиваса был?

– Нет.

– Тогда тебе повезло, сегодня ты на нём побываешь. – И обратился к своему водителю: – Боря, поехали в Келер.

В сопровождении двух машин с охраной джип сорвался с места и направился в посёлок Келер, где ежегодно останавливались кочевники из разрушенного города Сивас.

– А что там за праздник? – обратился я к наёмнику.

– День поминовения Хаджи Бекташа, древнего мусульманского святого и покровителя корпуса янычар. Его как раз сегодня отмечают. Официальная часть у тамошних племён до полудня, и нам она неинтересна, так что сейчас мы подкатим, перекусим и на племенные зрелища успеем посмотреть. Видишь, – пояснил он, – хотел тебя в культурном месте встретить, посидеть породственному, а не сложилось. Однако ты меня знаешь, если у Кары душа праздника просит, значит, он в любом случае состоится.

– А нам там рады будут?

– Будут, – Кара усмехнулся всеми своими золотыми зубами, – местный вождь Сулейман – мой большой друг.

– С чего бы это?

Он наклонился ко мне поближе и на ухо прошептал:

– Мы с ним земляки.

– Так он же турок, а ты с Дона?

– Мы оба с Дона, и на самом деле вождя зовут не Сулейман, а Соломон Гершвин. Только это тайна, и ты её никому не говори.

– Так как же он вождём у мусульман стал и зачем ты мне это рассказываешь?

– Как он самым главным у местных кочевником стал, я не знаю. А рассказываю это тебе как близкому человеку и родственнику, может, что и пригодится когданибудь. Ведь если бы я тебе про тайник в доме Василиади не рассказал, то так легко ты бы Марьяну не нашёл. – Он хлопнул меня ладонью в грудь. – Молоток, Саня! Так и надо жить. Есть твоя женщина, есть ты, и между вами никого быть не может, приехал и забрал, помужски поступил. Уважаю!