Кубанская конфедерация. Пенталогия (СИ)

– Рабство? – на миг мужичок замялся и смутился. – Но мы не рабы, сэр. Я рабочий, а те, кого вы называете «маврами», сэр, это наша охрана от опасностей внешнего мира. Мы все делаем великое дело, под руководством великого гения всех времен и народов герцога Бирмингемского Магомеда, возрождаем цивилизацию, и каждый из нас находится на своем месте. Всем общеизвестно, что чернокожие люди прекрасные солдаты и управленцы, а белые и мулаты лучше работают на полях, стройках и коечто понимают в технике. И поэтому чернокожие ополченцы имели оружие, а мы, белые, рабочие, и без указания свыше ничего решить не в состоянии.

– Но я и мои люди по цвету кожи такие же, как и вы, и мы одолели черных.

– Это случайность, сэр, или вам повезло. Мы уверены, что вскоре снова сможем трудиться на благо герцога Бирмингемского, а вас прогонят солдаты, которые, наверняка, уже спешат к нам на выручку.

Раб говорил четко и быстро, и сыпал целыми предложениями. Как отлично заученный материал на экзамене, он вываливал на меня потоки словес, а в его глазах было все то же самое показное равнодушие и спокойствие. Охренеть! Такого мне еще видеть не доводилось, хотя я всякого дерьма повидал. И чем больше я общался с этим самым Майклом Гартом, рабом с замашками агитатора, тем яснее понимал, что имею дело с хорошо выдрессированным животным, которое вырастили, выкормили и обучили исполнять ряд определенных действий, а затем влили в стадо точно таких же двуногих рабочих скотин. Человека с малолетства убедили в том, что он второй сорт, рабочий придаток негров, и он уверен в том, что вся его жизнь заключена в служении великому герцогу Магомеду. Хорошо ктото поработал, создал программу обучения молодняка, организовал процесс и теперь, видимо, пожинает плоды своих трудов в виде собачьей преданности загруженных лозунгами и привыкших к определенному мироустройству людей.

– Кто же вам в голову такие мысли вложил? – спросил я у Майкла.

– Никто, сэр.

– А что ты про Армию Рединга скажешь? Там ведь свободные люди живут.

– Вот они и есть настоящие рабы, которые находятся в плену своих дурацких древних верований, национализма и традиционализма, подчиняются шарлатану Квентину Дойлу и питаются отбросами, а настоящая свобода у нас.

– На нас работать станете?

– Вы с оружием в руках и мы подчинимся силе, сэр. Но знайте, нас спасут, и вы об этом пожалеете. Вас будут судить…

– Хватит!

Прервав разговор, я резко развернулся на каблуках, покинул жилище рабов и вышел наружу. Млять! Я зло сплюнул на потрескавшийся старый бетон. С подобной холуйской преданностью я давно уже не сталкивался, и меня распирало бешенство. Ненавижу, когда людей в скотину превращают. Невольно вспомнились Внуки Зари, сектантысатанисты из Харькова. Они тоже использовали техники нейролингвистического программирования, зомбирования людей и промывали им мозги ради подчинения своей воле. В Бирмингеме, по всей видимости, происходит нечто подобное. Вот только сатанисты давали людям веру в сверхъестественное высшее существо, являющееся олицетворением всемирного зла, а здесь вместо нее вера в светлое будущее и высшее предназначение служения одному человеку.

И тут же, в голове возник вопрос, а откуда, собственно, у герцога Магомеда такие методики? Будет интерес и возможность, надо обсудить этот вопрос с Квентином Дойлом. В первую встречу с лидером Армии Рединга, не до того както было, мы торопились на Балтику. А вот в следующую, которая произойдет через неделю, обязательно более подробно и обстоятельно поговорим. Всетаки недоговаривает чтото господин Дойл, и это не есть хорошо. Вот только захочет ли он со мной на эту тему говорить? Не знаю. Силком его к откровенности принуждать, крайней необходимости нет, не настолько уж мне интересна жизнь в Бирмингеме. А в течении одного разговора такого опытного человека на информацию раскрутить, у меня может попросту не получиться. Однако попробовать в любом случае стоит.

Тем временем, пока я гонял в голове невеселые думки, вверх по реке с моря поднялся «Ловкий». Корвет обладал низкой осадкой и превосходной маневренностью, и мог не бояться затонувших в Халле кораблей и подводных камней, и поэтому пока остальные наши корабли оставались на рейде, он пошел к Кингстону.

«Ловкий» прижался к причалу. На бетон опустился трап, и я поднялся на его борт. Здесь принял доклад Мишы Тарпищева, и пообедал в каюткомпании. После этого проверил по рации, как ведется работа в порту, убедился, что все по плану и офицеры справляются с поставленными задачами без меня, и засел за написание донесений моему высокому столичному начальству. В ЛаМанше появится связь с фортом, и я при первой же возможности обязан сбрасывать информацию о походе в Краснодар. Самое обычное дело. Но имеется небольшая проблема. Во время переходов по морю и пребывания в Швеции, я все это дело забросил, а расписать необходимо многое. Так что пока имеется время, надо хотя бы кратко изложить, что нового происходит в Балтийском регионе и каковы итоги торговых операций.