Кубатура сферы

Острый как бритва запах ворвался в нос, резанул по глазам и, заставив закашляться, привел Малахова в чувство. Болезненный белый свет слепил глаза, но отвернуться было невозможно. Голова была зафиксирована, ее привязали чем-то к подголовнику кресла, на котором сидел Вадим. По мягкой спинке и подлокотникам Вадим понял, что он сидит не на стуле. Тело, как и голова, было зафиксировано так, что не имелось даже возможности пошевелиться. Только сильно скосив глаза, удалось увидеть — руки и ноги обмотаны широким, серым с металлическим отливом скотчем. Скорее всего и голову примотали таким же нехитрым способом. В глубине помещения, которое из-за слепящего света лампы казалось темным, угадывался человек. По-видимому, он сунул под нос Вадиму нашатырь и немедленно отошел подальше, не зная реакции своего пленного.

— Добрый день, — выдавил из себя Малахов.

Голоса своего он почти не услышал, и немедленно, словно вспомнив об ударе, бросившем его на стенку тоннеля, страшно заболела голова.

— А, очухался. Крепко тебя Сухомлинов приложил. — Человек вышел из сумрачной глубины помещения.

— А тут он уже не Сухой?

— Сухой? Это его так там, сверху, называют? Интересно.

На говорившем, сухопаром и коротко стриженном мужчине, мешком висел белый халат с логотипом на нагрудном кармане. Его седые волосы в свете лампы отблескивали серебром.

Человек подошел к дисплею прибора, стоящего недалеко от кресла, и стал рассматривать картинку. Только тут Малахов заметил, что от прибора к его запястьям шли провода. Вадим сразу постарался отбросить мысль, что это какое-то жуткое пыточное устройство. Удовлетворившись картинкой, человек погасил экран и обернулся к Малахову.

— Вот вы, судя по всему, образованный человек, и если верить Сухомлинову, даже в какой-то серьезной организации работаете, а в сказку поверили. Ну, какая Сфера, какие желания?

— Куда вы дели наших людей? — Малахову не хотелось вступать в дискуссию.

— А это были ваши люди? — Человек сделал вид, что удивился. — Ну, тогда их надо было, так же как и вас, на сосне повесить.

— Всех не перевешаете. И сосны той уже давно нет.

— Знаем, слыхали, но только за вмешательство в эксперимент, такое тупое и бездарное, вас и без нас посадят так далеко и надолго, что болтаться на сосне покажется вам несбыточной мечтой.

— Мудак, — кратко ответил Малахов.

— Ну зачем же так грубо, мы же с вами интеллигентные люди. — Человек подошел поближе.

Он смотрел на Малахова с нескрываемой неприязнью. В какой-то момент Вадиму показалось, что он хочет ударить. Но даже решившись и замахнувшись рукой, человек в халате не смог этого сделать. Словно не выдержал ответного взгляда Вадима, отдернул руку и отошел в тень.

— Мудак и есть, — повторил Малахов. — Ты думаешь, что твои кукловоды, которые антенной заправляли, тебя выручат? Ошибаешься. Ты когда-нибудь видел результаты коврового бомбометания?

— Мои кукловоды? — Человек искренне удивился. — Мы сами здесь кукловоды. Без нашего разрешения здесь комары не летают. А вы, идиоты, сломали все равновесие. Пустили Зону вразнос! Какого… было лезть на радар? Мы же…

— Что вы же? — Малахову было трудно шевелить губами, разбитое лицо болело, но он понимал, что, пока он говорит с этим человеком в халате, у него есть шанс. — Какое вы имели отношение к излучателю на основе радара?

Липкая лента, которой были связаны, вернее, склеены руки за спиной, уже стала постепенно растягиваться. Вадим специально напрягал руки так, чтобы на ленте создавалось постоянное напряжение. И пот тоже работал на освобождение, потихоньку освобождая кожу от липкой ленты.

— Как какое? Мы его создали, мы генерировали пси-поле, державшее всю Зону в ежовых рукавицах, не давая этой заразе просачиваться за границы, мы…

— И поэтому вашей антенной управляли со спутника? — Левая ладонь, оставляя вырванные волоски, медленно вылезла из липкого кольца. — Или скажете, что это вы придумали, чтобы выглядело посложнее и пугало своей сложностью остальных?

— Что за чушь ты несешь? — Человек приблизился вплотную к Вадиму.

Он, видимо, никак не мог взять в толк, о чем говорит Малахов, и словно пытался заглянуть ему в душу. Чувствовалось, что допрашивающий не имел никакого опыта в таких делах.

— Я? — переспросил Малахов.

Рука метнулась к лацкану халата, и Вадим рывком бросил человека на себя. Если бы голова Малахова не была прикручена этой гадкой лентой к подголовнику, то удар был бы наверняка смертельным для врага, но сейчас получился просто болезненный тычок. Лицо гадко хрустнуло, и кровь, хлынувшая из носа, залила белоснежный халат. Удар оказался такой силы, что человек потерял сознание и упал тяжелым кулем на Малахова.