Кубик 6

— Настанет время, когда придется проверить, — сказал пятый и, помедлив, добавил: — но не думаю, что есть смысл ради этого пускать себе пулю в лоб.

135

Эф третий шел по лабиринту как мог быстро и считал стрелки. Свечу прикрывал ладонью от встречного воздуха, чтобы не погасла.

Стрелки были жирные, с поперечной черточкой у тупого конца, и не ламповой копотью выведены, а хорошей краской. Двадцать третья по счету была перечеркнута белым мелом. От этого места в сторону уходил путь, отмеченный белыми крестами. Третий пошел по крестам и наконец увидел впереди свет фонаря и три темные фигуры — практически три тени. Он потушил свечу.

В темноте он мог следовать за идущими, оставаясь незамеченным.

Он хотел посмотреть, как выглядит человек Ю — на пленника он похож или на идущего по своей воле. Но не нашел явных признаков ни того ни другого. Одна маленькая тень двигалась в окружении двух больших, и все.

Надо было действовать.

Третий взвел курок револьвера, понимая мгновением позже, что это не лучший способ предупредить о своем приближении.

Солдат Аш первый с автоматом в руках обернулся, услышав щелчок.

Третий понял, что первый будет стрелять, и нажал курок. Осечка. Третий успел подумать, что щелчок от спущенного курка звучит громче, чем щелчок от взведенного, и в этот миг первый выстрелил. Пять или шесть пуль вылетели в очередь друг за другом прямо в грудь третьего, но он не почувствовал удара. Пули проходили насквозь, не задевая его, врезались в стенку за спиной и отскакивали. «Смерти действительно нет», — подумал третий. В барабане револьвера у него еще оставался один патрон, помимо сомнительного, давшего осечку, и был нож в сапоге. А первый, похоже, расстрелял всё, что у него было, хоть и продолжал стоять с поднятым автоматом.

Третий на один щелчок прокрутил барабан револьвера и перевел ствол на господина с черненым зубом, чувствуя в нем главного.

— Поговорим? — Он подошел ближе. — Смерти, конечно, нет, но я могу выстрелить в плечо или ногу.

Господин сделал знак свободной левой рукой (а в правой держал фонарь), и солдат опустил автомат.

— Хорошо, — улыбнулся третий, — а то ведь что происходит? Мы стреляем друг в друга, и это получается как бы само собой.

— Ружье часто стреляет без спросу, — сказал первый.

— Одну, собственно, вещь я хотел бы узнать. — Третий посмотрел на человека Ю. — Нас здесь трое и один, или же нас двое и двое?

Человек молчал, как бы равнодушный к тому, что происходило.

Третий вглядывался в его лицо, ожидая какого-нибудь намека или знака, но ничего не увидел.

— Похоже на то, что дама сделала свой выбор, — усмехнулся господин, — в этом случае джентльмен не должен настаивать.

«Все-таки дама», — подумал третий ревнуя.

— Впрочем, я не возражаю против того, чтобы нас стало четверо, — сказал господин с зубом.

— А что такое «джентльмен»? — спросил третий и, отведя ствол револьвера вниз и в сторону, выстрелил.

Пуля попала в фонарь в руке господина, и фонарь погас.

136

«Нас все-таки двое», — думал Эф третий, в десятый раз сворачивая из одного темного коридора в другой темный. Рядом, на расстоянии ближе, чем локоть, был человек Ю. До первого поворота третий тащил его за руку, а теперь шли в согласии. Мрак вокруг был совсем как родной.

Появлялся лабардан лабиринта. Чтобы видеть его, не нужно было закрывать глаза. Спереди он не был похож на что-нибудь, а боком не поворачивался.

«Лабардан, — бормотал про себя третий, — да здравствует лабардан. Слава лабардану. Спасибо лабардану за все». Лабардан дышал, темнота дышала. Третий остановился. В темноте было тепло и уютно. Он чувствовал себя, как должен чувствовать палец в теплой варежке рядом с другими пальцами. «Надо, однако, проснуться, — откуда-то со стороны пришла трезвая мысль, — пора зажигать свет».

Руки казались чужими и слишком длинными. Спички не зажигались. Не зря третий предпочитал кремень и кресало. Наконец, фонарь удалось разжечь. Стекло в нем было разбито, но нужные для работы части уцелели.

При свете третий увидел лицо человека Ю, и это было правильно, но солдат Аш первый и господин с черненым зубом сверх ожидания тоже были рядом.

— Однако, нас реально четверо, — сказал господин, — не так ли?

— Нет, — мотнул головой третий, — не хочу.

— В этой темноте нам не разделиться, — сказал господин, — поэтому придется на свету решать наши проблемы.

Рука третьего потянулась к револьверу. Был в барабане один патрон, был нож в сапоге. Но прибегать к силе не хотелось. Первый опустил руку. После совместного путешествия в темноту он чувствовал какое-то расположение к своим недавним противникам.

— Впрочем, кажется, есть способ, — сказал господин. — Я с фонарем становлюсь по одну сторону этого угла, вы со своей свечой — по другую сторону. Так, чтобы мы не видели друг друга. Я гашу фонарь, и мы оказываемся в темноте. После этого мы сразу зажигаем наши светильники.

«Откуда он знает, что у меня свеча?» — с подозрением подумал третий.

— И что будет? — произнес он вслух.

— Право не знаю, — улыбнулся господин, — но моя интуиция говорит мне, что стоит попробовать.