Кубинское каприччио

– Я не был за дверью, – разозлился Гулам, – я только сейчас прошел сюда. Услышал выстрел и сразу побежал на кухню. Но там никого не было. И я вышел в столовую. Хотел пройти в большой зал…

– В гостиную, – поправил его Дронго.

– Ну да, в эту гостиную. Но вы так сильно толкнули дверь, что я упал на пол.

– И вы ничего не видели и не слышали?

– Слышал один выстрел. И женские крики. Вернее, не так. Сначала я услышал, как кто-то крикнул, а потом был выстрел. И через некоторое время был еще один женский крик. Во второй раз, по-моему, кричала Фатьма, но я не уверен.

– Где вы были, когда они кричали? На улице? Перед домом?

– Нет. За домом. Я услышал крики и выстрел. Потом сразу побежал сюда.

– И никого больше не видели?

– Нет.

– А вы могли определить по звуку выстрела, из какого оружия стреляли? Вы же охотник?

– По-моему, из пистолета. Но мне трудно сказать. Я услышал глухой выстрел и сразу поспешил сюда.

– Что было вчера? – спросил Дронго. – Зачем вы так срочно поехали в город? Только не говорите, что вы любите кататься на новом джипе.

– Из-за этой машины я и поехал, – жалобно признался Гулам, – хотел переоформить на себя. Договорился с братом, что мы поедем утром к нотариусу. А машину ударил какой-то недоумок. Из-за этого я вернулся обратно в Кубу, а машину оставил в Баку на ремонт. Так глупо все получилось. Хотел машину на свое имя переписать, а вместо этого ее пришлось ремонтировать.

– И больше вы ни с кем вчера не встречались?

– Нет, не встречался. Я ночью вернулся обратно в Кубу. Решил, что не буду там оставаться. Обидно было из-за этой машины. Она, конечно, не новая, но все равно.

– Ее подарил вам Семен Борисович?

– Да. Он написал в завещании, чтобы мне отдали джип. Поэтому племянники отдали мне эту машину. Он мог бы оставить мне деньги или дом. Я столько лет на него работал. А он мне оставил старый джип. Но ничего. Как говорят, дареному коню в зубы не смотрят.

– У вас принято завещать свои джипы садовникам? – вдруг спросил Дронго.

– Что? – не понял его Гулам. – Что вы спросили?

– Ничего. Чувство человеческой благодарности – самое лучшее из того, что мы можем продемонстрировать. Хотя бы для улучшения собственного имиджа. Если вы понимаете, о чем я говорю.

Дронго повернулся и пошел обратно в кабинет. Над телом матери причитал Туфан. Рядом валялся пистолет, из которого стрелял убийца. Борис Измайлов сидел на стуле, глядя перед собой невидящими глазами. Иса уже вышел из кабинета, чтобы встретить сотрудников полиции и врачей. Фатьма успела отсюда убежать и теперь возилась в ванной комнате, чтобы успеть убрать за собой. Она вынесла оттуда небольшой тазик, мокрую тряпку, швабру, сухую тряпку и еще какие-то баночки и флаконы. Она стала тереть пол в углу с таким ожесточением, словно пыталась смыть свой невольный позор, когда она, увидев убитую Хуршиду, страшно испугалась.

– Хватит, Фатьма, – попросил ее Борис, – там уже и так чисто. Лучше собирай свои вещи и иди на кухню. Там хотя бы безопасно. Хотя я даже не знаю, где сейчас безопасно.

Дронго подошел к книжному шкафу, посмотрел на тайник. Очевидно, он приводился в действие скрытым механизмом из самого шкафа. Возможно, там нужно было сдвинуть какую-то книгу или поменять ее местами. Но потом механизм сломался. Судя по всему, сломался достаточно давно, лет двадцать назад, когда братья Измайловы были еще детьми. Теперь понятно, почему об этом втором тайнике никогда не говорил их дядя. Это была просто дыра в стене, к которой был придвинут шкаф. Об этой дыре знала Фатьма, которая убирала за шкафом, но не могли знать братья, которые бывали в доме наездами и тем более не очень охотно заходили в кабинет своего дяди, когда он болел. Тогда все правильно. Второго тайника в доме не было, и дядя Семен не считал нужным говорить о нем своим племянникам.

– Там ничего нет, – глухо произнес Борис, – даже тайника. Это просто обычная ниша в стене.

– Раньше был тайник, – возразил Дронго, – возможно, лет двадцать назад.

– Двадцать лет назад еще был Советский Союз, – отмахнулся Борис, – и все было иначе. Это не тайник, просто дыра. Иначе наш дядя о нем бы нам рассказал. А я готов был уже поверить в его забывчивость. Нужно было знать моего дядю, чтобы не верить в такие глупости. Он никогда и ничего не забывал.

Дронго взглянул на сидевшего около тела матери Туфана и нахмурился. На лице молодого человека было неподдельное горе. Дронго повернулся и прошел на свое место. Борис поднялся со стула и подошел к нему.

– Вам не кажется, что убийца просто издевается над нами? – мрачно спросил Борис. – Уже второй убитый за двое суток. Так бывает только в кино.

– И когда речь идет о такой пропаже, как ваш камень, – тихо напомнил Дронго.

– Я не понимаю, что происходит, – признался Борис, – даже не представляю, кого мне теперь нужно подозревать. Теперь понятно, что в бедняжку Валиду стрелял не наш добрый доктор. Его здесь просто нет с нами. И я бы вычеркнул из списка подозреваемых Туфана. Посмотрите, как он убивается.

– Пистолет «ТТ», – напомнил Дронго.

– Я вижу. Он лежит на ковре. А при чем тут этот пистолет?