Кубок лунника

– То, что здесь происходит, касается только детей Луны, госпожа Вейн.

И Малика, и Брай повернулись к двери. Она – с замиранием сердца, он – с надеждой, что, наконец, закончится этот ненужный и тяжелый разговор.

В дверном проеме стоял Альвен Рутто собственной персоной.

– Оставь нас, Брай. Мне нужно серьезно поговорить с госпожой Вейн, – это было сказано тоном, не терпящим возражений, и Рутто-младший предпочел с улыбкой ретироваться.

Малика уперлась руками в край кушетки и приготовилась к обороне, а лунник мягкой, текучей походкой пересек комнату и остановился у окна, спиной к ведьме. Опасный враг, не слишком-то надежный друг. И вообще, хищник.

В комнате повисло тревожное молчание. Граф Рутто застыл черной кляксой у окна, Малика вцепилась пальцами в бежевую обивку кушетки, как будто это могло чем-то помочь. Затем, поправив кулон, который чудом уцелел во время ее злоключений, ведьма тихо спросила:

– Вам ведь известно, что здесь происходит, да?

Он помолчал, а затем, не оборачиваясь, ответил:

– Возможно.

– Тогда… – она затрясла головой, – я не понимаю вас, граф Рутто. В Ловенне убивают людей, вы знаете, кто и зачем это делает… Этим утром могли найти и мое хладное тело. И вы молчите?

– Уезжайте отсюда, госпожа Вейн, – лунник изволил обернуться и посмотрел на нее с ироничной полуулыбкой.

– Ах, с каким упорством вы пытаетесь от меня избавиться! Сперва Блюменс, теперь Ловенна… Не кажется ли вам это странным, граф?

– То, что было в Блюменсе – это тараканья возня по сравнению с тем, что происходит в Ловенне.

– Я никуда не уеду, – Малика упрямо вздернула подбородок, – вы слишком плохо обо мне думаете, граф, если полагаете, что я вот так спокойно упакую вещички и отправлюсь восвояси. Марио убит! И вы думаете, что я это так оставлю?!!

В желтых глазах мелькнул опасный огонек, и граф, крадучись, двинулся к сидящей на кушетке ведьме.

– Он был вам настолько дорог, этот Марио? – шепотом спросил он, – так дорог, что вы готовы пожертвовать собственной жизнью ради справедливой мести?

– Да, он был мне дорог!

– Также, как Сильван-младший? Что ж, поздравляю.

– Ну, знаете ли… Это… это просто невыносимо!

Малика вскочила на ноги и оказалась на расстоянии вытянутой руки от лунника.

– Не смейте оскорблять его память! – гаркнула она, – Марио был… хорошим человеком…

– Ведьмаком и палачом вдобавок, – поправил Альвен. На его бледных губах играла ироничная усмешка, ставшая ненавистной.

– Он был хорошим человеком, – Малика с ужасом поняла, что неотвратимо сползает в пропасть самой что ни на есть женской истерики, – Марио был куда лучше вас! А вы, вы… Вы просто трус и подлец, вы привыкли покрывать тех, кто не гнушается убивать ни в чем не повинных людей, и вы… Вы сам – убийца! Убийца!!!

Рыдания душили ее, но она, не отрываясь смотрела на внезапно посиневшие губы лунника, на которых стыла странная улыбка сумасшедшего.

– В таком случае вы – самонадеянная дура, не привыкшая слушать советов тех, кто во много раз вас старше!

– Да будьте вы прокляты!

Рука Малики взлетела вверх, и ведьма уже предвкушала, как расцарапает в кровь это чересчур аристократичное лицо, но в следующее мгновение запястья Малики оказались в железном капкане. Золотистые глаза с вертикальными зрачками оказались так близко, что она снова увидела в них собственное неприглядное отражение. А еще Малика всем телом ощутила, как бешено бьется сердце лунника, как плавится в его душе ярость, так и не получившая выхода. Всеблагий! Да что же такого случилось, что они стали почти врагами?!!

– Убийца, – прохрипела ведьма в последний раз, – я никуда отсюда не уеду, пока не найду того мерзавца, который…

И вдруг она оказалась прижатой к стене, а стальные пальцы лунника сжали горло. Малика забилась, пытаясь не то, что вырваться, хотя бы глотнуть воздуха.

– П-пусти-и…

Граф, словно опомнившись, мгновенно разжал руки и попятился.

– Лунники сами со временем накажут того, кто виновен, – пробормотал он, – уезжай, прошу тебя…

Малике наконец удалось вдохнуть и, хоть и плясали перед глазами серые мошки, она выкрикнула:

– И когда же это произойдет, а? Когда ваше лунное общество изволит обратить внимание на бушующего сумасшедшего?!! Когда количество смертей перевалит через сотню?

– Уезжай, – повторил граф и быстро вышел, предоставив ведьме возможность как следует поплакать.

– Ну и уеду, – запальчиво бросила она вслед, – ни минутой дольше не желаю оставаться с вами под одной крышей!

Злость давила, распирала изнутри словно резиновый мяч, но лунник исчез в лабиринтах деревянного дворца, и все, что оставалось Малике – яростно грызть заусенец. Та же злость заставила ее забыть о виденном над графом знаке смерти, и о том, что именно он, а не кто иной пришел ее вытащить из щели между деревянными стенами домов.

– Довольно с меня, – буркнула Малика, – нет, в самом деле…

* * *