Кубок войны и танца

«Каждый мой текст представляет собою гору, слепленную из всего. Из одуванчиков, ятаганов, пушек, месячных, воробьёв. Они не даются сразу. Я покоряю написанное собой. Чтобы быть наверху и вдыхать в себя лёд».

Я барабанил пальцами, ждал такта, ритма, мелодии. Когда слова польются из меня, как талый снег по трубе.

«В Америку стремятся попасть только люди, живущие в ней. Остальным она безразлична. Потому что если у тебя болит голова, то это значит, что у тебя болит всё, кроме неё».

Кофе дымил, парил, ароматные строки поднимались над ним, кружили, устремляясь к небытию и возврату.

«Молодые расплачиваются банковской картой, а старики – наличкой. Первые любят душу, они новое поколение, новая жизнь, тогда как вторые превозносят плоть. Понимают только бумагу и железо. У них собираются деньги, сидят за столом, пьют кофе, едят мармелад, обсуждают будущее планеты, говорят о войне, когда бомбы будут начинять монетами, чтобы они поражали живое и человек становился калекой, ползал, собирал деньги, относил их в больницу и покупал протез».

Ночью смотрел кино, выключал и включал, слушал, закрыв глаза, вновь открывал и видел.

«Во тьме я включаю свой телефон, я бросаю вызов грядущему, я выбираю самую крутую порноактрису, подаю ей руку, помогаю взгромоздиться на жезл, скачу вместе с ней, борясь со всеми лекарствами мира, бросившими мне вызов, держу её за уши, склоняю её лицо, мы возносимся, падаем и молчим, в ход идёт туалетная бумага, скрывающая следы преступления, моего становления, когда мой член сдерживают плиты и блоки, балки и кирпичи, души, что тяжелей, сказочней и мощней, потому что всё против меня, но я не отчаиваюсь, я встаю, я балансирую над пропастью, над бездной и над собой, ничто мне не чуждо, моему пониманию доступны звёзды, папоротники, мышцы, соки, досье, хлеба, извилины, ягодицы. А вы говорите, что: человек – это побережье. Пускай, моё имя – прочь».

Я вспомнил девушку, с которой познакомился в вузе. Мы с ней пообщались и расстались. Но когда я её встретил через год, то не узнал, так она располнела.

«Это просто чудесно, значит, организм живёт, дышит, любит, волнуется, из реки превращаясь в озеро, в море и в океан. Он становится местом плавания линкоров, он соединяет материки, государства. Девушка идёт, чувствуя, как в ней плывут киты, касаются её плавниками, выпуская фонтаны и поедая рыб».

Я посмотрел в окно, Агния Барто пролетала над городом, она хохотала, сидя на метле и ловя ветер.

«Есть проза дня. Есть проза ночи. Есть коктейль этих двух. Я смешиваю и пью».

Купленные книги лежали на полке, я хотел их читать, но наступила весна, время ускорилось, буквы пошли быстрее, страницы вспыхивали и сгорали, не даваясь моим глазам.

«Семь миллиардов человек держат мою ручку, чтобы я не писал. Не сотворял себя».